Методика урока строится через отдельные действия уклада

Перейду непосредственно к предметам. Чтобы выстроить методику преподавания, мне нужно было посмотреть возможности урока через отдельные действия в церковном укладе училища, имеющие некоторую самостоятельность по сравнению с другими действиями, — богослужением или каким-либо практическим служением: уроками, праздниками, поселениями.

Урок имеет определенное самостоятельное место в укладе, при этом надо учитывать возможности урока в исполнении тех задач, которые поставлены в целом перед укладом училища, и которые я сейчас озвучил.

Поэтому, если посмотреть на студента как на человека, имеющего восемь черт характера или восьмиуровневую глубину личностного устроения, то присутствие на уроке должно способствовать развитию каких-то из этих черт характера личности, уровней глубины человека. Понятно, что студент на уроке должен быть дисциплинирован, организован, собран во внимании к содержанию. Но сугубо работу над всеми этими тремя чертами характера я на уроках никогда не проводил, полагая, что это результат предыдущего воспитания студента, и он в школе уже вполне в этом наставлен и даже до навыка имеет это в своем характере.

А часть студентов приходит к нам учиться уже после высшего учебного заведения, и поэтому ко всем этим учебным действиям они вполне подготовлены. Тем не менее, приходится все-таки обращать на это внимание, иногда говорить о правилах присутствия на уроке, о приемах активизации внимания к содержанию предмета. Но это, буквально по ходу, как некий эпизод.

Более серьезно приходится работать над способами обращения с содержанием. Это содержательный уровень и интеллектуальный характер студентов. Интеллектуальный, затем разумный характер — это показатели глубины личности. Развитие этих содержательных способностей — основа способности мышления, способности разумения предмета.

Прикладной уровень на уроке практически мною не трогается, не задевается, деятельно-трудовой характер человека тоже. А вот нравственный уровень: жизненные призвания и нравственные черты личности — это становится важнейшим предметом попечения. Здесь общенравственные свойства студента — его ответственность, обязательность, чувство долга, совести по отношению к предмету, по отношению к преподавателю и по отношению к будущим подопечным, особенно в области педагогики и добродетелей.

На нравственном уровне лежат и жизненные призвания. Последние несколько лет сугубое внимание уделяется как раз их развитию, потому что, оказывается, что современный человек спонтанно пребывает в них, это значит, в условиях современной реальности ценность призвания семьянина, ценность сына, гражданина для него размыта. И в результате, общество не поддерживает это.

И даже когда человек приходит в церковную жизнь и слышит о том, что семья — это малая Церковь, видит, что действительно этому надо уделять большое внимание, тем не менее, ориентированность на реальность окружающего общества все-таки внедряет в его сознание большую ценность профессионального осуществления себя, профессионального успеха в обществе, а вовсе не осуществления себя как сына, семьянина и гражданина.

Поэтому встреча с жизненными призваниями на уроках добродетелей и педагогики оказывается для человека почти внове, он так серьезно к ним не относился, тем более, в ценности это не имел, а уж специально заниматься содержанием этих призваний вообще даже не приходило ему в голову.

В связи с этим присутствует некоторый момент переориентации студентов, довольно сложный и трудный. И часто возникает внутреннее противоречие между профессиональной ориентированностью и гражданством, т. е. профессиональная ориентированность у студента явная, сформированная в школе, еще до училища, а гражданство либо в слаборазвитом состоянии, либо едва теплится. И когда он вдруг встречается с гражданским призванием как с важнейшей жизненной основой, то не может это понять и найти в себе этому подтверждение.

Тогда такое уделение внимания жизненным призваниям семьянина, гражданина и сына вступает в противоречие с его профессиональными целями и замыслами, ради которых он пришел сюда. Какая-то часть студентов переживает очень серьезные внутренние волнения по поводу, — туда ли он попал, вообще здесь ли ему надо находиться, может быть, ему надо срочно отсюда бежать в какое-нибудь светское учебное заведение и там осваивать конкретную профессию, которая даст ему успех в жизни и личностную реализацию. А уж сами призвания — они как-нибудь по ходу дела все равно осуществятся, тем более что он, оглядываясь на свое окружение, говорит, что вот у родителей же это осуществилось, у знакомых, родных и прочих — это же само по себе как-то произошло, без всякого специального обучения.

И только после того, как обнаруживается, что как раз само собой оно не происходит, и вместо крепкой семьи огромный процент разводов. А остающиеся семьи продолжают быть внутренне не в ладе и в мире, а даже не обрели хотя бы спокойствия. И когда это доходит до сознания, только тогда студент начинает разуметь, что окружающее общество, из которого он пришел, и в которое ему придется выходить, имеет совсем иные ценности и вообще по-иному живет, нежели предлагается здесь, в церковном укладе, в укладе училища.

Этот момент нравственного выбора — где быть и чему учиться — является достаточно серьезным на протяжении первых двух лет обучения студента. «Все пути человека чисты в его глазах, но Господь взвешивает души». (Притч. 16:2)

Именно два предмета: учение о добродетелях и учение о Церкви, которые я изначально преподавал, и еще педагогика становятся ведущим предметным содержанием в осуществлении окончательного выбора.

В истории нашего училища были периоды серьезных волнений в студенческой среде, когда какая-то часть братии, ведомая профессиональной ориентированностью, в открытую предъявляла претензии в том, что они не за тем пришли, что получают здесь. И что-либо надо под них сейчас переделывать вообще весь характер и строй обучения, либо они оставляют училище.

Действительно, часть студентов, правда минимальная, за все время существования училища это может быть 3–4 человека, активно поднялись, ушли из училища и затем поступили в семинарии, а двое из них в духовное училище при епархии, где был чисто содержательный характер обучения. Остальная же часть студентов, под двести человек, — это уже выпускники. А всего поступавших и учившихся у нас было около трехсот человек. Они оставались в училище и делали свой выбор именно в пользу призваний. Прежде всего, в сторону призвания христианина, а затем, уже в последние годы, в сторону призваний естественных: сына, семьянина, гражданина.

И, наконец, восьмой уровень — это уже духовная ступень, которая появляется в жизни большинства студентов неожиданным для них образом, ее не было до какого-то времени, потом призывающей благодатью пробудились стороны воцерковления, и уже в своей ревности они захотели в этом воцерковлении быть активно. Поэтому приехали в училище далее активно воцерковляться.

Получается, что студент, в путях своих жизненных обнаружив пути Господни, теперь в Промыслах Божиих поставлен в ревность об освоении церковного уклада, церковного образа жизни. Господь находит таковых на Своих путях предуведения, потом предуставления, приуготовления и, наконец, призывания. И в период призывания, а кто-то из них в переходный период, оказываются найденными Богом здесь, в училище или ориентированными в сторону училища.

По общему характеру процесса образования они всякое учебное заведение воспринимают как источник знаний. В училище они вдруг обнаруживают, что здесь обучают прежде всего церковному укладу, т. е. порядку и характеру жизни в Церкви. Даже в церковной среде они такому не учились, сознательно к этому их никто не готовил. Отсюда какая-то часть студентов, которая полнлстью ориентирована на знание церковных учений, имеет внутреннюю дилемму: чему посвятить эти три или пять лет своей жизни, своего воцерковления — знаниям или освоению характера и порядка церковной жизни.

И вот здесь некоторые предметы, в частности, учение о добродетелях, а перед этим предметы, которые я преподавал: учение о Церкви и учение о благодати, должны были помочь студенту в склонении его выбора в сторону изучения именно церковного уклада, чтобы эта потребность стала первенствующей.

А уже в ней обретясь в рамках училища, далее свою потребность в церковных знаниях студент может осуществлять в других учебных заведениях. Пожалуйста, поступай в семинарию или в богословские институты, Свято-Тихоновский, например, или же наш Царицынский православный университет. Сейчас появляются различные теологические факультеты при государственных вузах, университетах, можно там обучение продолжить, либо пойти путем самообразования, тем более, что возможности для этого сейчас достаточно большие. Вся необходимая литература есть, а теперь еще внедряются в жизнь и различные интернет-курсы, где все построено на сугубо содержательном уровне.

На протяжении первых двух лет студент должен сделать этот выбор, и учебные предметы должны помочь ему в этом. Следует иметь в виду, что в эту ситуацию попадает всякий человек, приходящий к нам в училище: его начальные импульсы, ориентированность на обучение имеют один характер, а здесь он вдруг обнаруживает совсем другой строй, характер обучения и вообще сам предмет обучения. Почти все студенты попадают в эту очень трудную ситуацию окончательного для себя выбора. Надо сказать, что Промыслом Божьим большая часть студентов, придя в училище, чувствует, что они попали как раз туда, вовсе не думая и даже не подозревая о своих действительных глубинных чаяниях.

Оказывается, именно по глубоким потребностям воцерковления они попали именно туда, где им и должно по жизни быть, хотя когда выбирали куда идти учиться, ориентировались на совсем другое, — на освоение знаний. Да «Много замыслов в сердце человека, но состоится только определенное Господом». (Притч. 19:21) Две трети студентов обнаруживает именно это. Поэтому особых проблем с выбором у них не возникает, хотя момент выбора все равно переживается. Но они легко склоняются в сторону уклада и в сторону характера училищного обучения. Поэтому преподавание предмета, ориентированного именно на уклад, для таких студентов приемлется, они это ощущают естественно и легко внимают, слушают и работают.

Теперь о пространстве пребывания на уроке. Сейчас мне хотелось бы об этом сказать: из чего я исхожу, когда устраиваю урок. Для меня очень важно, чтобы урок оставался для студентов полем уклада, чтобы они, придя на урок, не выпадали из уклада в какой-то чисто образовательный процесс.

Тот характер образования, который начал внедряться в России по западному образцу в конце XVII — XVIII веков, претендовал на самостоятельную образовательную область жизнедеятельности человека, которая совершенно выводит его за пределы всех укладных отношений людей друг с другом. И поэтому мне бы не хотелось, чтобы студент, живя за пределами урока в укладе, не выпадал бы в пространство чистого образования. Потому что есть укладное образование, т. е. образование, которое содействует укладу и находится в укладной сфере, являясь элементом уклада; а есть образование, которое противоречит укладу и отвергает его, делая человека действующим совершенно в иной области, к которой он Богом не назначен, — области образовательного существования.

Что же составляет уклад во время занятия? Уклад — это живые нравственные и духовные отношения людей между собой и людей с Богом. Там, где эти отношения начинаются, там появляется жизненный лад, нравственный либо духовный, и тогда все действия, которые этому содействуют, составляют уклад.