Беседа с подростками на Горлице. Воинские добродетели

А. Б. Аликбаев

В истории военного искусства постоянно усовершенствовалось оружие, изменялась тактика, но в центре всё равно оставался человек, умевший оружием владеть и наученный тактическим приемам… Но вот разбойник тоже с оружием ходит, и у него тоже есть своя, вероломная «тактика». И человека, разоряющего население в местах военных действий, грабящего убитых и раненых на поле сражения, называют мародером. А если на таком мародере солдатский мундир, можно ли назвать такого человека настоящим воином? Нет, ибо такой горе-воин бесчестит не только себя, но и свою армию. Настоящий воин должен обязательно иметь добрые качества, которые называются воинскими добродетелями. И эти качества, прежде всего, определяют силу воина и силу армии, к которой он принадлежит.

Вот какие критерии оценки силы армии указывает начальник Академии Генерального Штаба российский царский генерал Михневич: «Так, в древности численности войска придавали первенствующее значение, пока не убедились в важности обучения и воспитания, затем предводительства, вооружения и т. п. Теперь для оценки силы армии мы, прежде всего, обратим внимание на нравственные качества воинов, потом на качества предводительства, затем уже на число, потом на обучение и, наконец, на вооружение войск» (1, 9).

Великий российский полководец Александр Суворов духовно-нравственные качества воина, приводящие к победе, перечислил так: «Послушание, обучение, дисциплина, чистота, здоровье, опрятность, бодрость, смелость, храбрость — победа» (2, 331).

Почему всё начинается с послушания? Оказывается, без послушания воин — не воин, а сам себе командир. В армии такому бойцу делать нечего. О важности послушания-повиновения говорил и ученик Суворова — Михаил Илларионович Кутузов: «Не тот истинно храбр, кто по произволу своему мечется в опасность, а тот, кто повинуется». Послушание очень важно в боевой обстановке, так как невыполнение приказа может привести к катастрофе, и за эту катастрофу будет отвечать старший командир. Поэтому командир за непослушание может очень строго наказать. Тогда вполне ясными становятся слова Суворова, обращенные к одному из его подчиненных, дабы показать тому важность ситуации: «Если всё не будет в полном порядке, я повешу Вас, несмотря на мое личное уважение к Вам» (17, 233).

Вот пример строгости генерала по отношению к своему подчиненному, занимавшему большую воинскую должность. В 1942 году 62-я армия, которой командовал генерал Василий Чуйков, вела тяжелые бои с гитлеровцами в центральной части Сталинграда. Чуйкова бойцы любили, хотя генерал был строг. А любили за то, что Василий Иванович сам лично лез в окоп к бойцу, чтобы тому помочь, взбодрить, укрепить дух, если тот ослаб, подсказать, утешить. За это прозвали бойцы Чуйкова «окопным генералом». В то же время «окопный генерал» строго спрашивал с подчиненных, особенно если это касалось невыполнения боевого приказа. Вот как это было: «Вся 62-я армия наступает — одна дивизия как в землю вросла. Не идут в атаку, и всё тут! Приехали на командный пункт дивизии, — огонь действительно страшный. Чуйков и Федор (адъютант генерала, его родной брат) как всегда в комбинезонах, знаков различия не видно. Влетели в блиндаж. Чуйков комдиву без разговоров — в лоб! Но у того охрана была; один парень — гора, под два метра ростом, так двинул Чуйкова, что тот с катушек долой. Федор хватает автомат, а на них уже стволов пять смотрят. Чем бы это кончилось — один Бог знает, но у Чуйкова при падении комбинезон распахнулся, стали видны погоны. Узнали его, оружие опустили. Чуйков с одного удара послал того богатыря в нокаут. Постоял, посверкивая одним глазом (другой уже стала затягивать опухоль цвета сливы), полез в карман (все похолодели) и вытащил… портсигар. Бросил его на разложенные карты: «Когда этот очухается — отдайте ему от меня на память. Не многим удавалось меня с ног сбить! А ты — это уже комдиву — если через пять минут не поднимешь людей из окопов — расстреляю! Повернулся и вышел» (11, 41–42).

В то же время подчиненные «окопного генерала» понимали, что на командарме лежит ответственность за каждого из них, за каждую пять земли, на которой его армия вела бои. И командарм личным примером доказывал, что он, как и они, врос в Сталинградскую землю и ни за что не отдаст ее захватчикам… И в большом, и в малом, и в боевой и не в боевой обстановке генерал тоже был в послушании, и не только у командующего фронтом, но и у своей совести.

Приведу эпизод, описанный Василием Ивановичем в книге «Сражение века»: «Вечером с той стороны Волги (не занятой немцами) вернулся член Военного Совета Гуров. Помолодевший лет на десять, он успел там попариться в бане и сменить белье. Зная, что я тоже больше месяца не мылся, он стал уговаривать меня съездить за Волгу. Соблазн был очень велик, но я отказался. Что подумают бойцы армии, видя командарма в такой тяжелый момент плывущим на левый берег?» (10, 207).

Следующей ступенью в ряду суворовских воинских добрых качеств стоит обучение. Если новобранца обучили послушанию, а воинскому искусству он не научен, то непослушный новобранец превратился в послушного, но опять же новобранца, а не воина. «Войско необученное, что сабля неотточенная», — говорил Александр Васильевич.

А саблей неотточенной много не навоюешь… У Суворова учились все: командиры, солдаты, тыловые работники и даже лошади. Внезапно появлялись со своей армией там, где не ожидал противник. Александр Васильевич быстро принимал решения, отдавал приказы и его обученные чудо-богатыри поражали противника в наиболее уязвимом месте. А для этого полководец «с неумолимой строгостью требовал, чтобы командиры принимали все меры для облегчения солдатам быстрых маршей. Кашевары должны быть всегда впереди, чтобы солдаты приходили к готовым котлам; палатки должны быть поставлены к приходу солдат на ночлег. Обувь, одежда, амуниция — всё приспособлялось к тому, чтобы обеспечить войскам быстроту передвижения… До Суворова русская конница ходила в атаку на рысях. Суворов научил конницу свою бурным атакам „марш — маршем“, то есть на полном скаку… Суворов изобретал новые приемы боя, каких не знал противник. Так, он учил войска не только ночным походам, но и ночным боям. Суворовские войска не раз одерживали победы, нападая на противника неожиданно, ночью… Всей душой любил полководец русского солдата, и солдат отвечал ему такой же любовью» (26, 241–242). Труд полководца и любовь его к воинам, и любовь воинов к Суворову и их воинский труд совершали чудо — простые крестьяне превращались в чудо-богатырей.

В списке воинских добродетелей у Александра Васильевича Суворова стоят: послушание и дисциплина. Разве это не одно и то же? У великого полководца есть между словами разница. Дисциплина, в отличие от безропотного послушания, несет в себе еще элемент личной инициативы. Слово «disciplina» латинское, и в переводе означает «учение, обучение, наука». Суворов учил своих чудо-богатырей самостоятельности, инициативе. «Я велю вправо (идти), а должно влево — меня не слушать. Я велел вперед, ты видишь (что нельзя)… не иди вперед», — говорил он.

В отличии от суворовских орлов в армии прусского короля Фридриха, прозванного Великим, солдаты были ненадежны. Они слушались своих командиров больше за страх, нежели за совесть. Король добился того, что солдат боялся палки своего капрала (отделенного командира) больше, чем неприятеля. «От офицера до последнего рядового никто не должен рассуждать», — говорил прусский король (19, 135). Суворов же доверял своему солдату, знал, что тот до конца исполнит долг перед своим Отечеством.

Не случайно в списке добрых воинских качеств стоит чистота. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.5, 8), — так учил Господь Иисус Христос в Своей Нагорной проповеди. Чистый сердцем человек бежит от всяких злых дел: лукавства, пошлости, насмешек, сквернословия, измены, насилия. Если чистоты в воине нет, Бог его или вразумит, или попустит строгому наказанию, вплоть до смерти.

Вот как о вразумлении Божьем пишет в своих мемуарных записках «Урок сорванцу» известный офицер-партизан Отечественной войны 1812 г. Денис Давыдов: «Будучи адъютантом князя Багратиона… я выпросился у него в первую цепь (т. е. на переднюю линию) будто бы для наблюдения за движением неприятеля, но, собственно, для того, чтобы погарцевать на коне, пострелять из пистолетов, помахать саблею и… если представится случай — порубиться.

Я прискакал к казакам, перестреливавшимся с неприятельскими фланкерами. Ближайший ко мне из этих фланкеров, в синем плаще и медвежьей шапке, казался офицерского звания. Мне очень захотелось отхватить его от линии и взять в плен. Я стал уговаривать на то казаков… Никто из них не хотел ехать за мною. …К несчастию, в моей молодости я недолго уживался с благоразумием. Вскоре задор разгорелся, сердце вспыхнуло, и я как бешеный толкнул лошадь вперед, подскакал к офицеру довольно близко и выстелил по нему из пистолета. Он, не прибавив шагу, отвечал мне своим выстрелом… Не надеясь на содействие казаков, но твердо уверенный в удальстве моего коня, … я подвинулся к офицеру еще ближе, замахал саблею и принялся ругать его на французском языке как можно громче и выразительнее. Я приглашал его выдвинуться из линии и сразиться со мною без помощников…

В это самое время подскакал ко мне казачий урядник и сказал: „Что Вы ругаетесь, Ваше благородие?! Грех! Сражение — святое дело, ругаться в нём всё то же, что в Церкви: Бог убьёт! Пропадёте, да и мы с вами. Ступайте лучше туда, откуда приехали“. Тут только я очнулся и, почувствовав всю нелепость моей пародии троянских героев, возвратился к князю Багратиону» (8, 118–119).

А вот что о важности воинской чистоты рассказал своим чадам греческий старец Паисий, участвовавший в молодости в боевых действиях: «Знаешь, как пуля быстро находит безнравственных людей на войне? На войне Божественную справедливость и попечение о людях видно особенно отчётливо. Война не терпит безчестия — человека безнравственного быстро находит пуля. Однажды наши две роты должны были сменить передовой батальон, который уходил на отдых. Во время смены коммунисты пошли на нас в атаку, и закипел бой. А один солдат из уходившего батальона совершил за день до этого мерзкое безчестие — насилие над несчастной беременной женщиной. Ну и что же: в том бою был убит только он один. Разве это не страшно? Все потом говорили: „Так этой скотине и надо — поделом шлёпнули“. А ещё случается с теми, кто лукавит, стремится убежать да улизнуть — в конечном итоге оказываются убиты именно они» (17, 284–285).

Генералиссимус Суворов очень большое значение придавал здоровью воина. «Будучи сам солдатом, Суворов отлично знал, что солдату нужно. Солдат дисциплинирован, обучен, вооружён, но если он нездоров, все его хорошие качества уже не имеют смысла. Поэтому заботу о здоровье армии Суворов считал одним из главных дел полководца. В его «науке побеждать» есть такие строки: «Солдат дорог, береги здоровье… Кто не бережёт людей — офицеру — арест, унтер-офицеру и ефрейтору — палочки, да и самому палочки, кто себя не бережёт. А надо сказать, что Суворов был противником палочной дисциплины. „Умеренное военное наказание, говорил он — смешанное с явным и кротким истолкованием погрешности, более тронет солдата, нежели жестокость, приводящая оного в отчаяние“. Но если речь шла о здоровье, как видим, он готов был прибегнуть и к такому наказанию» (19, 137).

Говоря об опрятности, нужно отметить, что Александр Васильевич Суворов сам был опрятен и требовал этого качества от подчинённых. Вот как Денис Васильевич Давыдов вспоминает свою встречу с великим полководцем в 1793 году: «Мы все ожидали выхода Суворова в гостиную… Вдруг растворились двери из комнат, отделённых столовою от гостиной, и Суворов вышел оттуда чист и опрятен, как младенец после Святого Крещения. Волосы у него были, как представляются на его портретах. Мундир был на нём генерал-аншефский того времени, легкоконный, то есть тёмно-синий с красным воротником и отворотами, богато шитый серебром, нараспашку, с тремя звёздами. По белому летнему жилету лежала лента Георгия первого класса; более орденов не было… Сапоги, доходившие до половина колена, вроде лёгких ботфорт, шпага на бедре… Так я… увидел Суворова» (8, 98–99).

Следующей ступенью на пути к победе стоит бодрость. Военному человеку без бодрости не обойтись. Об этом очень важном качестве разговор будет и в дальнейшем, так как оно дает воину возможность не только трезво и бодро оценить внешнюю обстановку и правильно к этой обстановке отнестись, но и, посмотрев внутрь себя самого, увидеть свои мысли, чувства, желание и дать им нужную оценку. Бодрость — это бдительность, это умение знать, что происходит вокруг тебя, правильны ли твои действия и что творится внутри тебя самого: умеренная радость или ненужная печаль, смелость или безрассудство, послушание или самолюбивый ропот… А после внутреннего самоанализа постараться найти причину всего недоброго и с Божьей помощью от недоброго отложиться.

Так, например, Денису Васильевичу Давыдову понадобилось немало времени, чтобы свои действия в перестрелке и ругани с французским офицером в 1807 году оценить как нелепые, безрассудные. Уже позже, под начальством генерала Кульнева, Давыдов «познает цену спартанской жизни, необходимой для всякого, кто решил нести службу, а не играть со службою» (8, 73).

Суворов знал, что для бодрости страшной болезнью является праздность, и потому говорил: «Праздность — корень всякому злу, особливо для военного человека» (2, 271). Поэтому-то полководец и вставал раньше своего войска, сам поднимал подчинённых петушиным криком, а по подъёме говорил солдатам: «Смотрите, уж птички Божии поднялись, а нам грешно не встретить солнышко в чистом поле!» (3, 296). А вот воспоминания одного офицера о командире полка Суворове и что в этом полку было: «Нет у нас ни балов, ни пирушек, ни попоек, а о карточной игре — ни гу-гу! Сохрани Бог» (3, 297). Вот Господь Бог и хранил.

Предваряет победу храбрость, а перед нею стоит смелость. Разве это не одно и тоже? Попробуем разобраться.

Вот какое толкование смелости даётся в «Большом толковом словаре русского языка» под редакцией Д. Ушакова: «В первом значении смелый — это отважный, решительный, не боящийся затруднений, опасностей… Во втором — это вызывающий, дерзкий, выходящий за границы того, что принято (27, 1014). Верно предположить, что Александр Васильевич Суворов придавал слову «смелый» первое, благородное значение. Смелый тот, кто осмелился на опасное дело, бодро взвесив свои силы, проявляя при этом разумную инициативу или исполняя трудный приказ. Исходя из этого, попробуем вместе порассуждать над строками из книги генерала Александра Ильича Родимцева «Гвардейцы стояли насмерть». Генерал Родимцев в Сталинградской битве командовал 13-й гвардейской дивизией, входившей в состав 62-ой армии генерала Чуйкова. Защитники знаменитого дома Павлова принадлежали 13-ой гвардейской дивизии. Вот что пишет Александр Ильич в своей книге: «На личной карте Паулюса дом, о котором я расскажу, был отмечен как крепость. Пленные немецкие разведчики считали, что его обороняет батальон.

Об этом доме сначала узнала наша армия, потом вся страна, потом весь мир»…

Далее автор пишет о том, что одинокий дом, стоявший на площади 9-го января, в конце сентября 1942 года, в период тяжёлых сталинградских боёв, привлёк его внимание выгодностью позиции, и генерал дал приказ обследовать здание. На разведку послали сержанта Якова Федотовича Павлова, как сметливого и инициативного младшего командира, и с ним ещё трёх бойцов. Воины обнаружили в подвале исследуемого дома местных жильцов, которые сказали, что в соседнем подъезде, судя по всему, немцы. Павлов с подчинёнными продолжил разведку. В книге у Родимцева: «Сержант оставил Глущенко и Александрова охранять вход в подъезд, а сам с Черноголовом отправился к правой квартире… Дверь открылась безшумно. Войдя в тёмную переднюю, Павлов и Черноголов уловили за стенками приглушенные голоса. Затаив дыхание прислушались. Да, это была чужая, отрывистая речь. Затем раздался безпечный хохот. Павлов пошарил руками дверь: она открывалась из передней вовнутрь квартиры. Это хорошо.

„Вот и пришла та самая минута, ради которой, может быть, ты и жил на свете — подумал сержант. — Выбирай: можно вернуться в роту и доложить командиру, что в доме гитлеровцы, и что ты не рискнул с тремя бойцами атаковать их — и никто тебя не осудит, так как задача выполнена. Но можно поступить и по-другому…“ Яков Федотович, взвесив всё, принимает смелое решение.

 — Готов? — прошептал Павлов Черноголову.

 — Да.

 — Действуем. Сначала я бросаю две гранаты и даю очередь из автомата. Затем — ты, тоже из автомата, только меня впотьмах не зацепи. Понял?

 — Понял.

 — А сейчас прижмись к стенке, начинаю! Сильным ударом ноги Павлов распахнул дверь и одну за другой швырнул в комнату две гранаты… Мгновенные вспышки огня, взрывы, стоны. Ворвавшись в комнату, он длинной очередью прострелял её от угла до угла. Вслед за ним короткими очередями начал бить Черноголов…

Когда всё стихло, они увидели через окно залитую лунным светом площадь. На столе у окна тускло поблёскивал пулемёт, установленный на сошках… Пол был завален бумагами, гильзами. Посреди комнаты распластался здоровенный детина. Два других фашиста лежали у стола (28, 288).

Проверив квартиру за квартирой, этаж за этажом, разведчики ничего больше подозрительного не обнаружили в доме. Только в подвале третьего подъезда укрылись обезпокоенные ночной стрельбой жильцы. „Неужели вы нас одних оставите?“ — с тревогой в голосе обратилась к бойцам пожилая женщина. Павлов молча посмотрел на людей. Их было человек тридцать: старики, женщины, подростки, дети… Ну как уйдёшь отсюда? Долго ли какому-нибудь пьяному или одичалому от крови фашистскому головорезу ради забавы швырнуть сюда гранату?

Нужно заметить, что при ликвидации разведчиками фашистов нескольким немцам, находящимся в другой комнате, удалось убежать через окно. Павлов это знал и знал, что скоро надо ожидать атаки гитлеровцев. Опять сержант встал перед выбором: приказ по разведке выполнен, можно возвращаться к своим. И в то же время, зная о фашистских зверствах не понаслышке, Яков Федотович представлял, что могут сделать захватчики с мирными жителями, мстя за своих.

Позже Павлов рассказывал, что именно тогда, находясь в этом подвале, он по- настоящему понял, что он не просто боец Красной Армии, а воин-освободитель, и что он вместе с бойцам не только изгнал гитлеровцев из дома, … но и избавил от фашистского рабства десятки советских людей» (28, 289).

И, видя важность правильного выбора, воин-освободитель сержант Яков Федотович Павлов принимает отважное, смелое решение. Обращаясь к бойцам, командир говорит: «Будем здесь держать оборону». И четвёрка отважных отбивает несколько фашистских атак. Потом к маленькому гарнизону приходит пополнение: ещё двадцать два гвардейца. 58 дней гитлеровцы атаковали несокрушимый бастион, но так и не захватили его.

В русском народе есть умная поговорка: «Смелые города берут». А можно к этому ещё добавить: «И ни крепостей, ни домов не сдают».

У Александра Васильевича Суворова есть такие слова: «Солдату — отважность, офицеру — храбрость, генералу — мужество».

Отважность (или смелость, согласно объяснению Большого толкового словаря Ушакова), солдатское доброе качество важности дела не убоятся и посметь его выполнить. Храбрость — качество командира, офицера, умение повести за собою смелых и не очень, когда и у смелых, бывает, силы духа на исполнение дела не хватает. Вот удачный, на мой взгляд, этому пример из истории Отечественной войны 1812 года.

Во время Бородинского сражения русские войска стойко отражали нападение французов на Курганную высоту. Всё же около 10 часов утра французская бригада генерала Бонами ворвалась на батарею генерала Раевского, защищавшего возвышенность. «Но не успели французы закрепиться на высоте, как генерал-майор А. П. Ермолов… организовал блестящую контратаку. Он проезжал мимо с поручением от Кутузова во 2 армию и увидел безпорядочный отход русских от Курганной высоты, только что занятой французами. Ермолов обнажил саблю, остановил бегущих, взял из резерва четыре полка и лично, на коне, повёл их в штыковую атаку, причём, по его рассказу, «имел в руке пук Георгиевских лент со знаками отличия военного ордена, бросал вперёд по нескольку из них, и множество стремилось за ними» (23, 186).

Смелость и храбрость всегда ходят рядом. Главное, чтобы эти качества всегда ценились и чтобы память о тех, кто этими качествами обладал и обладает, не иссякала… и ещё будем помнить, что «только в боях за „дом Павлова“ гитлеровские войска… понесли значительно большие потери, чем при взятии Парижа!» (28, 626).

За храбростью всегда стоит любовь: любовь к Родине, народу, ближнему, боевому товарищу, командиру, подчинённому. А рядом с любовью стоит личный пример. Ведь недаром российский полководец и военный теоретик генерал М. И. Драгомиров говорил: «Работают у того, кто сам работает, и на смерть идут у того, кто сам её не сторонится» (19, 140).

М. И. Кутузов говорил солдатам, изгнавшим Наполеона из России: «Каждый из вас есть спаситель Отечества». Спасителем Отечества называли самого Кутузова, и это было справедливо. Но Кутузов такое высокое звание переложил на каждого в своей армии — и справедливость стала полной (19, 136).

Суворов учил: «Кто храбр, тот жив, кто смел, тот цел». А чтобы воспитать в российских воинах храбрость и смелость — нужно их любить. Любить так, как любил Суворов своих солдат. «Люби солдата, и он будет любить тебя. В этом весь секрет», — учил Суворов (17, 264).

Список использованной литературы (в трех беседах):

  1. Михневич Н. П. «История военного искусства». М., 2008.
  2. Давтян А. О. «В мире мудрых мыслей». С-Пб, изд. дом «Нева», М., «Олма-пресс», 2000 г.
  3. Григорьев А. Б. «Вера и верность. Очерки из истории отношений Русской православной церкви и Российской армии». М., 2005 г.
  4. Гусакова В. О. «Земное и небесное воинство. Духовно-нравственные традиции российской армии». С-Пб, 2007 г.
  5. Толстой М.В. «История русской Церкви». Изд. Спасо-Преобр. Валаамского монастыря, 1991 г.
  6. Карл фон Клаузевиц. «Принципы ведения войны». М., Центрполиграф, 2009 г.
  7. Патриарх Алексей II. «Служение делу христианского просвещения». М., 2008 г.
  8. Давыдов Д. К. «Стихотворения. Проза».
  9. Дурова Н. А. «Записки кавалерист-девицы». М., изд. «Правда», 1987 г.
  10. Озерский В. В. «Правители России от Рюрика до Медведева. История в портретах». Ростов-на-Дону, 2008 г.
  11. Чуйков В.И. «Сражение века». М., 1975 г.
  12. Кузьмина Т. Д. «Командарм 62-й». Волгоград, 2002 г.
  13. Яковлев Н. Н. «19 ноября 1942 года». М., 1979 г.
  14. Деникин А. И. «Путь русского офицера». М., 1990 г.
  15. Смирнов Гр. «Сборник русских военных рассказов». М., «Сибирская благозвонница», 2008 г.
  16. Лосский М. О. «Характер русского народа». Лосев, 1957 г.
  17. «Сербский Златоуст». «Православный календарь 2010 года». Минск, 2009 г.
  18. «Наука побеждать. За веру и Отечество». «Даниловский благовестник». Даниловский муж. монастырь, М., 2008 г.
  19. Воронкова А. Ф. «След огненной жизни. Мессенские войны». М., 1969 г.
  20. Митяев А. «Книга будущих командиров».
  21. Святитель Николай Сербский «Сквозь тюремное окно». Послание Сербскому народу из концлагеря Дахау. М., 2006 г.
  22. «Александр Невский. Летопись великих событий». М., «Новая книга», 1996 г.
  23. М. Брагин. «Кутузов». ЖЗЛ
  24. Н. А. Троицкий. «Фельдмаршал Кутузов. Мифы и факты». М., 2002 г.
  25. Прот. Г. Нефёдов. «Основы христианской нравственности». «Паломник», М., 2006 г.
  26. А. Я. Юдовская, П. А. Баранов. «Новая история. 1800 — 1918». М., «Просвещение», 1998 г. Григорьев С. Г. «Александр Суворов». М., 1971 г.
  27. Д. И. Ушаков. «Большой толковый словарь русского языка». М., «Аст Астрель», 2004 г.
  28. «Венок славы». Антология худ. произведений о Великой Отечественной войне в 12-ти томах. Т. 4. М., «Современник», 1987 г.