Ход подготовки к празднику преп. Сергия Радонежского

Началась подготовка с чтения похвального слова:

СЛОВО ПОХВАЛЬНОЕ ПРЕПОДОБНОМУ ОТЦУ НАШЕМУ СЕРГИЮ СОЗДАНО БЫЛО УЧЕНИКОМ ЕГО СВЯЩЕННОИНОКОМ ЕПИФАНИЕМ

«Преподобный игумен отец наш святой Сергий; старец чудесный, добродетелями всякими украшенный, тихий, кроткий нрав имевший, смиренный и добронравный, приветливый и благодушный, утешительный, гостеприимный и миролюбивый; он был отцам отец и учителям учитель. Он прожил на земле ангельской жизнью и прославился в земле Русской, как звезда пресветлая; великая его добродетель многим людям на пользу была, для многих спасение, для многих успех душевный, для многих поддержка, для многих опора…

Ведь одинаково он любил всех и всем добро творил…

Это я подробно писал не для тех, кому все доподлинно известно и кто хорошо знает жизнь его: они ведь не нуждаются в этом рассказе. Но для тех, которые теперь только на свет появились, которые не видели и не знали Сергия, эта повесть очень полезна и нужна. Чтобы не забыта была жизнь святого — тихая, и кроткая, и незлобивая; чтобы не забыта была жизнь его добродетельная, и чудесная, и прекрасная; чтобы не забыты были многие его добродетели и великие деяния…

Слава его и слух о нем разнеслись повсюду, и все, слыша о нем, издалека приходили к нему и великое благо, и многую пользу, и спасение получали от него. Он всех вместе равно любил и равно почитал, не выбирая, не судя, не взирая на лицо человека, ни над кем не возносясь, не осуждая, не клевеща, ни с гневом, ни с яростью, ни с жестокостью, ни со свирепостью; и зла он не имел против кого-либо, но слово его в благодати солью было растворено с приятностью и с любовью.

Этот преподобный отец наш воссиял в стране Русской, и как светило светлое воссиял посреди тьма и мрака, и как цветок прекрасный среди терниев и колючек…»

«Эта повесть очень полезна и нужна, чтобы не забыта была жизнь святого: как он всех равно любил и равно почитал, не выбирая, не судя, невзирая на лицо человека, ни над кем не возносясь, не осуждая, не клевеща, ни с гневом, ни с яростью, ни с жестокостью, ни со свирепостью; и зла он не имел против кого-либо, но слово его в благодати солью было растворено с приятностью и с любовью».

Преп. отче Сергие, как мы далеки от того образа, образа деятельного в любви, который ты имел в себе!

Как нам, живущим в совсем другой эпохе, увидеть, услышать, вкусить твой «кроткий нрав, смиренный и приветливый, благодушный и утешительный, гостеприимный и миролюбивый»?

Далее настоятель напомнил о пяти основаниях церковных праздников. Он сказал: «В нашем училище совместно с общиной мы каждый раз проводим подготовку не только к празднику преп. Сергия Радонежского, но и ко всем двунадесятым праздникам, богородичным и праздникам особо чтимых святых.

Любой праздник содержит в себе пять оснований:

  1. Обрядовая составляющая.
  2. Историческое основание праздника.
  3. Богословское основание праздника.
  4. Общиноустроительное основание праздника.
  5. Личноустроительное основание праздника.

Что есть основание праздника?

  1. Содержание праздника и его восприятие.
  2. Действия, совершаемые во время богослужения, или внутреннее делание (внимание ума, смирение сердца, покаяние духа).
  3. Пребывание в отношениях со Святым Духом и с Небом, т. е. с Господом Иисусом Христом, а через Него с Отцом Небесным, с Матерью Божией, с преп. Сергием (или с тем, кому посвящен праздник).

Как же происходит подготовка к празднику? Это, прежде всего, наполнение содержанием каждого из пяти оснований праздника.

1) Обрядовая составляющая.

В зависимости от праздника сюда входят: освящение куличей, освящение меда, плодов, освящение воды, купание в проруби, хождение по местам жизни святого, хождение по канавке. В осеннем празднике преп. Сергия нет обрядовой части. Но она есть в летнем праздновании.

2) Историческое основание праздника.

Причина возникновения праздника. Как он появился?»

Настоятель предлагает послушать брата N., который прочитывает нам несколько исторических моментов из жизни преподобного.

Исторический очерк:

Осенним днем 1392 года братия Троицкого монастыря «на Маковце» проводила с плачем своего любимого игумена в последний путь. Скромный монах стал солнцем нашего Отечества. В бедственное время ордынского разорения XIV века преп. Сергий был для всех духовной опорой, в последующие столетия — «неусыпный сохранниче рода Российского». В 1892 году В. О. Ключевский высказался как бы от лица всех, кому дорога родная история: «При имени преподобного Сергия народ вспоминает свое нравственное возрождение, сделавшее возможным и возрождение политическое, и затверживает правило, что политическая крепость прочна только тогда, когда держится на силе нравственной. Это возрождение и это правило — самые драгоценные вклады преподобного Сергия, не архивные или теоретические, а положенные в живую душу народа, в его нравственное содержание».

В 20-х годах нашего столетия тонкий и чуткий художник слова Б. К. Зайцев писал: «Он по природе вовсе не был ведь политиком — ни по церковной, ни по государственной части. Но фатально — вся жизнь и его и Лавры переплетена с судьбой России того времени. Во всех страданиях и радостях ее — и он участник. Не имея власти даже и церковной, неизменно словом, обликом, молитвой он поддерживает Русь, государство. Это получается свободно: Сергий — человек эпохи, выразитель времени…»

XIV век, который называют веком преподобного Сергия, насыщен крупными историческими событиями. Время было неспокойное, земля Русская разобщена. Лучшие люди понимали, что распри таят в себе величайшее зло, ибо они ослабляют Русь и делают ее легкой добычей врага. Поэтому они прилагали все усилия, чтобы положить конец взаимной ненависти и братоубийству, освободиться от ига Золотой Орды. И Сергий «не пребыл равнодушно» к судьбе Отечества.

Точная дата рождения Радонежского игумена остается неизвестной, по одним источникам предполагается, что в 1314 году, по другим — в 1322 году. Приняв в 23 года монашеский постриг с именем Сергий, он основал обитель Живоначальной Троицы, которая вскоре стала центром духовной жизни Московской Руси.

Троицкий игумен заложил духовное основание победы в Куликовской битве. Именно в этом событии явственно открылся национальный характер деятельности старца, глубокий патриотический смысл его подвижничества. Крепла Московская Русь, но еще сильны были ордынские полчища. После примирения Москвы с Тверью хан Мамай двинулся на московского князя Димитрия. Вместе с Москвой встали против неприятеля князья и рати суздальские, нижегородские, муромские, ростовские, серпуховские, белозерские, псковские и другие. Старец благословил перед походом Димитрия на борьбу с Ордой за независимость Руси. Преп. Сергий дал князю воинов-схимников, своих учеников Александра Пересвета и Андрея Ослябю, положивших жизни «за други своя». Их имена сияют нам из тех времен наравне со славными именами всех защитников Отечества.

Сражение на Куликовом поле началось 8 (21) сентября 1380 года, в праздник Рождества Богородицы. Предание Троицкого монастыря утверждает, что святой, «прозорливый имея дар», предсказал великому князю победу. Во время сражений игумен называл имена погибших русских воинов и служил по ним панихиды. Доблестный Димитрий, прозванный Донским, возвратившись в Москву, почти весь октябрь провел в Троицком монастыре, поминая усопших. С тех пор по всей России было установлено в субботу перед днем памяти великомученика Димитрия Солунского, 26 октября (8 ноября), ежегодное поминовение павших на Куликовом поле. Московский князь считал его своим небесным покровителем. Преподобный присутствовал при кончине тридцатидевятилетнего Д. Донского, назвавшего в духовном завещании любимого старца своим отцом. Ныне благоверный князь Димитрий причислен к лику святых.

В середине XV века Сергий почитался как общерусский святой. С кончиной старца не прекратилось его духовное влияние на русских людей и судьбу государства. У гробницы преподобного происходили многочисленные чудеса, о которых составлялись обширные сказания. Перед нашествием на Москву хана Едигея в 1408 году преп. Сергий явился Никону и предупредил о разорении Троицкой обители, сказав, что впоследствии монастырь не опустеет. Никон с братией ушли оттуда, спасли книги, святыни, вещи великого старца.

Сергий являлся в тяжелые для Российского государства моменты. Во время героической обороны Троицкого монастыря от польско-литовских интервентов (1608- 1610 гг.) преподобный, согласно «Сказанию» троицкого келаря Авраамия Палицына, часто являлся защитникам обители, ободряя их.

Предводитель народного ополчения Кузьма Минин доверительно рассказывал троицкому архимандриту Дионисию, что именно чудотворец Сергий трижды являлся ему во сне, «повелевая… казну собирати и воинских людей наделяти и итти на очищение Московского государства».

Таковы лишь некоторые эпизоды из посмертных деяний радонежского старца. Они свидетельствуют о том, что образ Сергия уже вскоре после его кончины обрел значение национально-религиозного символа православной Руси. На протяжении всех столетий и до сего дня преподобный является покровителем Российской державы. «Время общественных бедствий есть его время, — говорит жизнеописатель. — Когда все уже кажется гибнущим, тогда воздвигается Сергий».

По прочтении исторического содержания настоятелем было предложено прослушать стихиры, внимая тому, как в них разворачиваются исторические события жизни преподобного.

Стихиры на «Господи, воззвах», глас 6:

Мира мятеж преподобне оставив, / и взем крест твой, последовал еси Христу невозвратным помыслом / и в пустыню вселился еси, преподобне, / душевныя страсти из корене исторгая, / и телесная чувства огорчевая, и частыми бдении и молитвами / благодать восприял еси, преподобне, / целити различныя недуги, / ангелов собесединче и преподобных сожителю: / молися Господу, Сергие преподобне, / помиловатися душам нашим.

Преподобне отче Сергие, / ты врач душ и телес явился еси, / источая недужным исцеленныя струи, / даром же пророчествия украшен, / прорицая яко настоящая будущая. / Молитвою бо князя вооружив варвары победити, / хвалящияся отечество его разорити. / Но самех богопораженною язвою трупия достойно падоша, псаломски при аде, преподобне.

Первая из стихир предложена для внимательной работы с нею.

Ход работы над стихирой: стихира прочитывается всеми готовящимися к празднику, затем ее нужно переписать в тетрадь. После этого каждый внимательно вчитывается в нее и подчеркивает наиболее существенные слова этой стихиры, которые воспринимаются им как ее важнейшее содержание. В итоге подчеркнутые слова должны получить некоторую цельность. При этом люди собираются в группы по пять-семь человек, максимум девять. Закончив заданную работу, они прочитывают эту стихиру друг другу. При этом очень важный момент: чтобы с самого начала работы со стихирой уже ничто другое не отвлекало: никакого бы общения в группе не происходило, ни замечаний, ни каких-то комментариев, ни вопросов друг к другу. Только внимание к самой стихире. Когда все закончили подчеркивание значимых для себя фраз, ведущий занятие еще раз раскрывает порядок и ход чтения. Сначала прочитывает подчеркнутые места первый человек. Правило таково: прочитывая подчеркнутую фразу, он делает полусекундную паузу, потому что эта фраза не только должна быть воспринята на слух, но далее еще и доведена до разумения, до сердца каждого из слушающих. А на это требуется время. Поэтому читающий свои подчеркнутые фразы должен непременно выдерживать паузы ради слушателей. После того, как он прочитает все подчеркнутые им фразы, должна наступить полуминутная тишина. В течение этой тишины все слушавшие собирают прочитанное им воедино со своими подчеркнутыми фразами, ибо выделенное другим чаще всего не совпадает с тем, что они сами выделили. Ради того, чтобы собрать эту новую для них цельность содержания, требуются эти полминуты. По прохождении полуминутной тишины читает свои выделенные фразы второй человек, тоже выполняя это правило — полсекунды после каждой фразы и полминуты после прочтения всех выделенных фраз данной стихиры. После того, как последний прочитает свой вариант, группа должна еще целую минуту побыть в молчании, потому что теперь необходимо собрать в целое все пять вариантов. Эту работу производит каждый внутри себя. Так идет работа со стихирой.

3) Богословское основание праздника.

Брат N. зачитывает из жития, как строились отношения со Святой Троицей, с Господом Иисусом Христом, со Святым Духом в эпоху преп. Сергия:

«Божия благодать, даром даваемая, и человеческий подвиг духа, усилием завоевываемый,- таковы два духовных первообраза, две идеи, питающие созерцание, которые направляли внутреннюю жизнь древнего молебника перед этими иконами, преподобного Сергия».

Преп. Андрей, ныне почитаемый общерусским святым, воспитывался в традициях монашеского «умного делания» преп. Сергия. Он воочию воплотил духовное созерцание св. Сергием Святой Троицы. Как сказано в древнем житии, старец основал Троицкий монастырь для того, чтобы воззрением на Святую Троицу побеждался «страх ненавистной розни мира сего». В иконе выражена идея единства и нераздельности трех Лиц Троицы. В ней звучал призыв к единению и любви. «Вот почему, — считал В. Н. Лазарев,- в икону, написанную в его память, Андрей Рублев вложил идею мира, идею гармонического согласия трех душ. Для него ангелы, символизировавшие Триединое Божество, были живым напоминанием о заветах Сергия… В этой иконе прежде всего поражает одухотворенность ангелов. В них есть такая нежность и трепетность, что невозможно не поддаться их очарованию. Эти самые поэтические образы всей древнерусской живописи».

Известный богослов и иконописец Л. А. Успенский писал: «Эту икону, с ее неисчерпаемым содержанием, гармонически уравновешенной композицией, величаво спокойными фигурами ангелов, легкими, по-летнему радостными красками, мог создать только человек, унявший в душе тревоги и сомнения и просвещенный светом боговедения».

По прочтении богословского содержания праздника было предложено прослушать, как отношения со Святой Троицей изображены в стихирах праздника:

Стихиры на «Господи, воззвах», глас 6:

Богомудре Сергие, / славу маловременую оставль, / и в пустынях и горах ты живый явился еси, / и Троицы чистый дом, блаженне, был еси, / еяже силою пресвятыя храмы воздвиг, / и ограды монашествующим во спасение создал еси: / живяше же в тебе Христос Бог наш, / егоже от юности возжелел еси / Того моли, Сергие преподобне, спастися душам нашим.

Слава, глас 6:

Еже по образу соблюд невредимо, / ум владыку над страстьми пагубными постническими поставив, / во еже по подобию яко мощно восшел еси: / мужески бо естество понудив, / потщался еси худшее покорити лучшему / и плоть поработити духу: / темже монашествующих явился еси верх, / житель пустынный, благотекущих обучитель. / Правило добродетели известнейшее, / и ныне на небесех зерцалом разрешшимся / отче наш Сергие, чисте зриши Святую Троицу, / моляся несредственне о иже верою и любовию чтущих тя.

Стихира на «Хвалитех», слава, глас 2:

Преподобне отче, / измлада воздержанию прилежав постився, / орган был еси Святаго Духа, / тем и чудес дарование прием; / человеки научил еси преобидети маловременная, / ныне же неизреченным светом светлее сияеши; / просвети наша мысли ходатайством твоим, мудре Сергие.

4) Общиноустроительное основание праздника.

Настоятель предлагает послушать брата N., который прочитывает из жития, как и что собирало воедино русский народ в эпоху преподобного, делало его единодушным, единогласным, единомысленным:

«Со многими искушениями боролся новоначальный монах, „яко истинный воин Христа Бога“. Слух о молодом подвижнике, живущем в радонежских лесах, быстро распространился по монастырям Северо-Восточной Руси. Вокруг обители начала собираться братия. Сергий никого не гнал, предупреждал только о тяготах жизни в пустыни. Когда число монахов, постоянно живших рядом с Сергием, достигло апостольского — двенадцати, всю территорию слободки, вместе с огородами, окружили тыном.

Братия просила Сергия принять священнический сан и быть игуменом монастырской общины. Сначала он смиренно отказывался, считая себя недостойным. Монахи настаивали, даже в горести грозили ему, что все разойдутся. И Сергий покорился. Вместе с двумя старейшими он пешком отправился к волынскому епископу Афанасию, жившему в Переяславле-Залесском. В этот период митрополит Алексий находился в Константинополе. Владыка, выслушав дело, без колебаний повелел Сергию принять игуменство и поставил его в сан священника. За два дня преподобный прошел сразу три иерархические ступени.

Сначала братия жила „особножительно“: каждый сам себе сооружал келью, питался своим трудом, подражая преподобному. Святой ничем не отличался от простого монаха обители, ходил в самых „худых“ ризах, и иногда его не признавали за игумена. Молитва, внутреннее делание были неотделимы от тяжелых телесных трудов.

В 1354 году в монастыре было введено „общежитие“. Братия объединилась в общих трудах и молитвах. Не разрешалось иметь ничего своего. Преподобный запрещал без надобности выходить за пределы монастыря и просить подаяния. Жили бедно, иногда не хватало хлеба».

«Мир смотрел на чин жизни в монастыре преподобного Сергия, и то, что он видел, быт и обстановка пустынного братства поучали его самым простым правилам, которыми крепко людское христианское общежитие», — отмечал В. О. Ключевский. Святое монастырское общежитие, в котором главными были служение и любовь к Богу и друг к другу, мудро управляемое св. Сергием, восстанавливало и христианскую общину в миру. О Троицкой обители стало известно не только в Русской земле, но и далеко за ее пределами.

Как и ожидал игумен, по мере утверждения общего жития усиливалось недовольство среди братии. Святой решил удалиться из обители на берег реки Киржач. Здесь Сергий срубил себе келью. Вскоре потянулись к старцу иноки, построили церковь. Затем по благословению митрополита Алексия основали Благовещенскую общежительную обитель.

Через несколько лет святой возвратился из Киржача в созданную им обитель, где его со слезами радости встретили ученики. По словам жития, «иные шли впереди только из-за желания увидеть его. Все вместе радовались и славили Бога за возвращение их отца».

«Сергий победил — просто и тихо, без насилия, как и все делал в жизни,- отмечал Б. К. Зайцев. — …Победа пришла не так скоро. Но была полна. Действовал он тут не как начальник, как святой. И достиг высшего. Еще вознес, еще освятил облик свой, еще вознес и само Православие, предпочтя внешней дисциплине — свободу и любовь».

Память о Радонежском игумене живет не в одной лишь истории Церкви. Она стала частью духовного наследия русского народа. И в его «любви нелицемерной равно ко всем человекам» сияет отсвет вечной божественной любви и правды, которую стяжал и нес людям преп. Сергий.

И память о великом святом живет и будет жить, «доколе стоит земля Русская».

По прочтении общиноустроительного содержания праздника было предложено прослушать, как в стихирах праздника изображено собирание русского народа воедино:

Стихиры на литии, глас 6:

Приидите, празднолюбцы и постников сословие, / верою сошедшеся, / истиннаго постника почтим днесь Сергиа, / с веселием шествовавшего по стопам Владыки своего / узкий путь и безстрастную жизнь, / и верою возопим: о, всеблаженне, преподобных сожителю / и постников похвало! О нас молися ко Господу / помиловатися душам нашим.

Слава, глас 6:

Приидите, монашествующих множество днесь, / Сергиа благочестия подражателя песньми и пеньми восхвалим, / и честную его и многоцелебную раку обстояще, / любезно облобызаем, глаголюще: радуйся, преславне Сергие, / отечеству твоему пресветлый светильниче; / радуйся, яко чисте чистейшему свету совокупився; / радуйся, яко Троице предстоиши со ангелы, / Юже непрестанно моли, / даровати душам нашим велию милость.

На стиховне стихира, глас 8:

>Монахов множества / наставника тя почитаем, отче наш Сергие: / твоею бо стезею воистину право ходити познахом. / Блажен еси Христу работав, / и вражию обличил еси силу, / Ангелов собеседниче и преподобных сопричастниче и праведных; / с ними же молися Господеви / помиловатися душам нашим.

5) Личноустроительное основание праздника.

Настоятель предлагает брату N. прочитать из жития, как совершался личный труд преподобного:

«Из тьмы времен, из отжившего языка летописей иногда доносились слова его — может быть, и неточные. Мы хотели бы услышать и голос его. Это заказано, как не дано нам проникнуть в свет, легкость, огонь его духа.

Но из всего — и отрывочного, и случайного, неточного — чистотой, простотой, ароматнейшей стружкой веет от преподобного. Сергий — благоуханнейшее дитя Севера. Прохлада, выдержка и кроткое спокойствие, гармония негромких слов и святых дел создали единственный образ русского святого. Сергий глубочайше русский, глубочайше православный. В нем есть смолистость севера России, чистый, крепкий и здоровый ее тип… Всматриваясь в его образ, чувствуешь: да, велика Россия. Да, святая сила ей дана. Да, рядом с силой, истиной мы можем жить.

В тяжелые времена крови, насилия, свирепости, предательств, подлости неземной облик Сергия утоляет и поддерживает. Не оставив по себе писаний, Сергий будто бы ничему не учит. Но он учит именно всем обликом своим: одним он утешение и освежение, другим — немой укор. Безмолвно Сергий учит самому простому: правде, прямоте, мужественности, труду, благоговению и вере».

Куликовская битва наглядно показала, что спастись от ордынского гнета можно только сообща. И Сергий звал русских людей добровольно соединить усилия в братской любви и единомыслии.

Вдохновенно и в наши дни звучит завет святого старца: «Внимайте себе, братие, всех молю: прежде имейте страх Божий, и чистоту душевную, и телесную, и любовь нелицемерную; к сим же страннолюбие и смирение».

Замечательно сказал об облике старца Б. К. Зайцев: «Как удивительно естественно и незаметно все в нем!.. О, если бы его увидеть, слышать. Думается, он ничем бы сразу и не поразил. Негромкий голос, тихие движения, лицо покойное святого плотника великорусского. Такой он даже на иконе — через всю ея условность — образ невидного и обаятельного в задушевности своей пейзажа русского, русской души. В нем наши ржи и васильки, березы и зеркальность вод, ласточки и кресты и несравнимое ни с чем благоухание России. Все — возведенное к предельной легкости, чистоте».

По прочтении личноустроительного содержания праздника было предложено проследить личный труд внутреннего делания преподобного, изображенный в стихирах:

Стихира на «Господи, воззвах», глас 6:

Преподобне отче, / кто исповесть труды твоя и болезни? / Или кий язык изречет жестокое твое житие, / бдение же и сухоядение, / и еже на земли легание, / чистоту душевную и телесную, / устнами и умом совершенное безмолвие, / смирение же нелицемерное, / молитвы непрестанныя / и разсуждение доброразсудное, / худость ризную и память смертную? / Сергие, отче наш, моли спастися душам нашим.

Стихира на литии, глас 6:

Преподобне и богоносне Сергие, / любве ради Христовы вся оставил еси, / и в пустыню вшед, / никакоже убоялся еси невидимых врагов коварствия: / аще бо и многажды приидоша на тя, / скрежетанием зубным ярость показующе: ты же молитвами твоими / яко дым без вести сих сотворил еси. / О непорочныя твоея души, и крепкаго терпения твоего! / Христа непрестанно моли спастися душам нашим.

Псалом избранный:

Терпя потерпех Господа, и внят ми, и услыша молитву мою. Постави на камени нозе мои и исправи стопы моя. Восхвалятся преподобнии во славе, и возрадуются на ложах своих. Пойте Господеви, преподобнии Его и исповедайте память святыни Его, во всех людех чудеса Его.

Стихира на «Хвалитех», глас 4:

Егда божественное звание найде на тя пребогате, / тогда все плотское мудрование духу повинул если, / пощения страданьми утвердився, / и яко злато в горниле искушено сияя явился еси. / Приятелище был еси Духа Пресвятаго, / собрав монашествующих множества, / и учении твоими яко некоею небовосходною лествицею на высоту добродетелей возводя. / Поминай нас, Сергие, чтущих память твою, / спасти и просветити души наша.

Церковный человек — человек основательный. Он основательный не только в Церкви, но и в своей семье, на своей работе, в обществе и в своей Отчизне.

Освоение пяти оснований праздника, которое совершается как в богослужебной, так и в общинной жизни вне храма, и есть воцерковление, есть преображение человека неосновательного в человека основательного.

Труд этот совершается не только во время богослужения, где он является продолжением и следствием внутреннего делания человека, но и за пределами богослужения, где он берет свое начало. Это — общинные труды и труд над единодушием, единогласием и единомыслием, который совершается каждым человеком и всеми вместе.

Использованная литература:

  1. Автор-составитель Н. Чугреева. Преподобный Сергий Радонежский. — М. Панорама, 1992. 272 с., илл.
  2. Православный богослужебный сборник. — Издание Московской Патриархии, 1991.