Отчет о летнем служении воспитателя артели, Ольга Кочубей

Ольга Кочубей, 3 класс 2008

Положительная часть

А. В начале смены я поставила себе цель прожить смену с полной выкладкой своих сил, т. к. знаю свою склонность пускать все на самотек, встречаясь с трудностью, уходить от ее решения или преодоления. Я поставила цель участвовать в детях, стараться слышать их трудности, радости, потребности душевные и телесные.

Я считаю, что эта цель близка к нравственной — участие в ближнем, утешение. Я чувствовала в себе радение о каждом ребенке, о том, чтобы смена не была безполезной, не прошла в пустую.

Цель я ставила из опыта прошлого поселения. Если в прошлом году у меня была задача участвовать во всех действиях поселения, то в этом, опираясь на опыт прошлого года, я вижу, что главное — это дети, и что участие в них требует большего труда, чем просто с ними жить. Ставя эту цель, понимала, что ее можно осуществить только с Божией помощью, так как сама в себе сил не чувствовала.

В своем нраве я трудилась над упованием на помощь Божию, обращением к Нему с просьбой или скорбью о себе, о детях.

Б. Поставленную мною цель я выполнила в ту меру, на которую была способна в данный момент, хоть до идеального образа еще далеко.

Образ воспитателя у меня сложился из встреч с людьми, с их душевными дарованиями. Все, что удавалось с детьми, т. е. пробиться через упрямство, дерзость, грубость или опереться на доброе, например, совестливость, и получить положительный результат — все это было благодаря помощи Божией и преодолению собственных немощей.

Основной трудностью были не проблемы в воспитании, а встречи с собой как воспитателем или просто человеком. Очень не хватало для полноценного служения любви в себе, которая может покрыть, простить, понести немощь ребенка. В результате этого возникали обиды с обеих сторон, даже такие высказывания: «Ольга Алексеевна, вы нас не любите». В какой-то степени они правы, но также считаю, что им просто не хватало душевного тепла, а мою заботу о них не могли еще принять как проявление если не любви, то хотя бы участия в них. Для дальнейшего служения мне необходимо трудиться над мягкостью в общении, терпением и незлобием, умением прощать. Был случай, когда я с тремя девочками из семейки потеряла общий язык, между нами начало расти непонимание и отчуждение. В возникшей ситуации чувствовала и свою вину, но пойти первой на примирение было тяжело. С Божией помощью после богослужения мы примирились, после чего чувствовалась легкость, пропал возникший между нами барьер.

Были моменты, когда не хватало душевных сил, чтобы охватить всех детей, в таких ситуациях было тяжелее всего не впасть в отчаяние, так как в голову сразу лезут мысли о своей непригодности к служению. В этой ситуации старалась удержаться верой, что сюда меня послал Господь, а мне остается только покориться Его воле и отдавать все силы на врученных мне детей. Силы искала в молитве, в беседах с батюшкой, в общении с братьями и сестрами. Были моменты явной помощи Божией, когда я ничего не могла сделать, а лишь, невзирая на свое настроение, самочувствие не бросала ребенка в его худом.

Любе, девочке из «Лучиков», одиннадцать лет. У нее умер отец, а мать бросила. Сейчас ее воспитывает тетя. Люба очень открыта на ласку, но в то же время бывает агрессивной, обидчивой и истеричной. С ней у меня произошел такой случай.

В праздник преп. Сергия Радонежского перед многоголосьем мы, две артели, пошли на речку. Времени было очень мало, а детей много, поэтому мы их разделили на две части и купали по очереди. Когда прозвучала команда «На берег и одеваться», Люба устроила истерику, т. к. как ей казалось, что к ней несправедливо отнеслись, что все купались дольше, чем она. Люба просто отказалась вылезать из воды, а когда ее оттуда вытащили силой, я отвела ее в сторону и начала разговор. Первая задача была вывести ее из состояния истерики, но это никак не удавалось сделать.

Только она начинала успокаиваться и говорить, чем недовольна, как тут же снова начинала кричать и захлебываться в истерике. Я просила Бога, чтобы как-нибудь достучаться до девочки. Пыталась поговорить с ней о чем-то отвлеченном. Спрашивала, кого она любит, пыталась выяснить меру ее веры. Она все отвергала и отрицала, говорила, что никого не любит ни в кого не верит. Я несколько раз вслух скорбела о ней преп. Сергию. Казалось, что все безполезно, Люба сидела вся в себе, колючая, как еж. Тогда я встала и повела ее в лагерь с мирным расположением, хотя и расстроенная. И вдруг Люба говорит: «А знаете, Ольга Алексеевна, я в Бога верю, и иконку я не выбросила, и папу я люблю».

У меня не было слов, я ее обняла с облегчением, что все, что она говорила перед этим, неправда. Мы пошли в комнату и коленопреклонно каялись.

Потребность соборности в себе чувствую, т. к. хотелось знать, чем живут другие воспитатели, какие трудности, радости.

Была потребность в педсоветах. С поступающими постоянно советовались, делились наблюдениями, решали трудные ситуации.

На поселении встретилась с тем, что не могу организовывать. Когда даю в одном общем деле каждому задание, начинается то «не могу», то «не хочу», то «не буду» — не знаю, что с этим делать. Также были трудности в обретении подопечных в содержании их жизни.

Не подготовилась к чтению в обед и вечером. Можно было вести детей с помощью заранее выбранного чтения к нравственному разрешению тех вопросов, которые их интересовали. Например, читать «Что необходимо знать каждой девочке», так как именно здесь они нуждались в нравственном руководстве.

Вывод

За смену в обращении с подопечными я получила начальный опыт в том, чтобы идти к детям, не обращая внимания на внутренние зацепки, обиды. Также принуждать себя идти в действие мимо своего желания не просто из-за того, что некуда деваться, а из чувства долга перед детьми. Также был положен труд в наблюдении Промысла Божьего как в отношении себя, так и детей. В ближайший год мне нужно трудиться над упованием на Бога, над молитвой, не потерять навыка живого обращения к Богу. У других людей я бы хотела поучиться незлобию, уступчивости, жизнелюбию.