1. Православная семья - благодатная среда воспитания христиан

Давайте выделим, в отличие от всех других, особенности педагогической среды православной семьи. Они создают благодатную почву для возрастания личности христианина, хранителя благочестивого уклада жизни.

Христианская педагогика соединяет телесное, душевное и духовное воспитание.

Общая христианская церковная педагогика включает средства, которыми Церковь освящает человека, приготавливает детей к восприятию освящающих действий Церкви, выявляет, что именно побуждается в ребенке, каким образом мы можем это побуждение осуществить и как ребенка ввести в богослужебную жизнь освящающих действий.

Практическая церковная педагогика охватывает все стороны жизни ребенка, его христианского воспитания, начиная с телесного, далее к душевному и духовному, которые нужно будет восстановить в способность церковно исполнять всю свою жизнь.

Нравственное начало убережет от падений.

Ребенок, с одной стороны, несет в себе дарования божественной природы в своих нравственных проявлениях, а с другой, является наследником грехов рода. Педагогика нравственности занимается восстановлением всех добродетельных сил ребенка для того, чтобы он мог осуществить земную жизнь по тем свойствам и дарованиям, которые с рождения имеет.

Поэтому задача педагогики нравственности — земными силами побудить и поддержать в ребенке добродетельные стороны души и, по возможности, удержать ребенка от греха, создав условия для восстановления из падений, которые, так или иначе, происходят с ним.

Таким образом, церковная практическая педагогика осуществляет не только нравственное воспитание, а, самое главное, — она вводит ребенка в сферу жизни Духа Святаго, где действие благодати Божией становится важнейшим основанием постепенного нравственного восстановления ребенка во всю полноту его богодарованного достояния. Телесная готовность служения, душевная, нравственная сторона жизни ребенка, освящаемая уже таинствами церковными, церковным сознанием ребенка и молитвенным расположением сердца ребенка к горнему миру, — все это вместе создает жизнь души ребенка совершенно иную, нежели просто у нравственного неверующего ребенка, хорошего доброго человека, но не верующего, а значит, не имеющего освящающего действия в себе самом.

Освящающая благодать нисходит по причине личного обращения к Богу.

Освящающее действие происходит не только прикосновением ребенка к освящающим таинствам и святыням Церкви, но и, в значительной степени, по причине собственного молитвенного настроения ребенка. Почему, например, подвижники, отшельники могли месяцами пребывать в отшельничестве, не участвуя в Богослужениях, не соприкасаясь ни с каким освящающим действием, не прибегая к таинствам, единожды в год спускаясь с гор и участвуя в Пасхальном богослужении, причащаясь 4 раза в год? Все остальное время разве они не были церковными, разве не были в освящении Духа? Были, но по причине именно личного обращения к Богу. Это и есть молитвенное настроение, молитвенное сердце.

Вот когда именно происходит восстановление ребенка в способность быть освящаемым — в этом молитвенном общении с Богом непосредственно. Это освящение, которое совершается им в любви.

Господь заповедал любить, и всякому, кто начинает любить, Господь содействует благодатью Своею, и любовь всегда освящает, восстанавливая душу во праведное жительство. Любовь всегда отвергает грехи, в этом ее разница от влюбленности и влюбчивости, которые сами есть грех, буйство страсти, в то время как любовь, напротив, освящает душу, очищая ее от греха, а страсть иссушает и не позволяет ей пребыть. Привести душу в трезвенность, давать ей мирность, участие в ближнем и расположенность к нему, можно только лишь Божественной любовью, которую дарует только Бог. И поэтому человек, наделенный таковою способностью, совершая заповедь возлюбить Бога и ближнего своего, при этом пребывает в действии, которое освящает все его естество, очищая от греха, иссушая страсти, поддерживая и вдохновляя его в исполнении богодарованного характера жизни, а значит, нрава Христова, или же обретая в нем новую тварь. Ветхое удаляется, а новая тварь обретается и восстанавливается.

Таковому действию ребенка научает практическая церковная педагогика, которая утверждает, что нравственное в душе ребенка должно быть обретено действием человеческим, а когда благодать Божья обретается действием церковным, это сфера общей церковной педагогики. Действия человеческие по обретению благодати — сфера практической церковной педагогики.

И поэтому, если человеческие отношения и общение между ребенком и воспитателем, ребенком и родителем происходят преимущественно в жизни, а в храме на службе он стоит лишь малую часть суток, то практическая церковная педагогика, получается, имеет преимущественное влияние на ребенка и большую часть воспитательных действий с ребенком.

Спасение родителей происходит через ребенка.

Если мы задумаемся над сущностью семейной православной церковной педагогики, то возникает естественный вопрос — если родители знают общую церковную педагогику и практическую церковную педагогику, владеют ею, может быть, этого достаточно, чтобы в семье все необходимое воспитание совершить?

Однако, воспитатель внесемейный и воспитатель-родитель это совсем не одно и то же.

Родитель как воспитатель — явление более сложное, нежели воспитатель внесемейный, Сложность в том, что между родителем и ребенком существуют родовые кровные отношения, а это важнейшее обстоятельство, которое определяет, что дитя, нарождающееся в семье, становится тем явлением, через которое происходит спасение родителей двумя путями: во-первых, тем, что они должны понести ребенка как крест свой, а во-вторых тем, что должны воспитать ребенка как чадо Божие, через что произойдет спасение самого родителя, ибо дитя несет в себе и его, родительские, грехи, изживание которых в самом ребенке, совершаемое возрастающим дитя, спасает и самого родителя. «Тот не умирает, кто детей не покидает».1

Господь, народившись в какой-то череде поколений как человек, послужил для спасения всего человечества. И таким же образом и всякий ребенок, нарождающийся в роду своем, по характеру своего жительства способен быть таковым искупителем, спасителем своего рода. Если он берет на себя этот подвиг искупления, несения скорбей по грехам рода своего, в том числе, и скорбей внутренних, грехов рода, которые в нем проявляются, не поддаваясь этим грехам, живет и воздерживается от них, тем самым спасая свой род.

Особенности и трудности семейного воспитания.

Очевидно, что отношения между ребенком и родителем сильно осложняются родовыми нераскаянными грехами, ребенок постоянно как бы натыкается на родителя, на неправду его родительской души, личную, собственную греховность родителя, вскрывая ее, задевая, об нее спотыкается. И в этом большая сложность и трудность семейных отношений.

Другая особенность — это имущественные отношения между ребенком и родителем: родитель ведь питает ребенка, одевает, обувает. Наличие имущественной завязанности обусловливает совсем другой характер отношений, нежели между обычным школьным воспитателем и ребенком. Здесь могут возникать осложнения.

С одной стороны есть зависимость ребенка от родителей, которая формирует определенный тип поведения дитя по отношению к родителям, с другой стороны, существует и зависимость родителя от ребенка, когда ребенок своими потребностями и требованиями имущественного окормления, порой начиная как бы играть любовью родительскою, требует, чтобы родители доказали ему свою любовь через различные вещественные признаки. В конечном итоге, он может доходить до крайних форм притязаний. Сейчас очень много таких неполных семей, в которых ребенок в возрасте 12–16 лет, не имея отца, требует от матери денег, и когда мать не дает денег, ругается на нее, а если она продолжает отказывать, начинает драться с нею. Есть много и таких, которые в возрасте уже старше 20 лет, нигде не работая, часто бьют мать, заставляя ее добывать и отдавать деньги, которые он тратит на пьянку, наркотики и развратную жизнь. Конечно же, такие отношения между ребенком и сторонним воспитателем невозможны.

Третья сложность — это властные отношения, обусловленные общественными нравами, ведь в целом нравы общества и общественное мнение поддерживают власть родительскую над ребенком, и по этой причине родители имеют не только имущественную, но и просто узаконенную власть. Если ребенок не слушается родителей, то это становится причиной его неустроенности в обществе. Поэтому государство и общество не только общественным мнением, но и законами, силовыми действиями заставляют ребенка быть в послушании родителям до определенного возраста, для этой цели служит детская комната милиции, на это направлены законы уголовного кодекса, гражданские законы, которые требуют от ребенка послушания родителю. И родители легко могут использовать эти обстоятельства. Сами, допустим, не имея моральной, психологической, физической власти, они могут прибегнуть к власти школы, комиссии по делам несовершеннолетних, психологов, педсоветов, социальных педагогов, которые так или иначе заставляют ребенка, все-таки, слушаться.

Ответственность за воспитание ребенка, прежде всего, нравственная.

Важное обстоятельство, что ответственность за ребенка, который нарождается, даже не столько родовая, сколько природно-родовая — в природу родительских и детских отношений вложена ответственность родителей за ребенка, и заключается она в материнском и отцовском инстинкте — бессознательных проявлениях ответственности за ребенка, любви к нему и участия в нем. Зависит это от состояния родительской нравственности. На сегодняшний день отцовская безнравственность, которая сейчас широко развилась в обществе, привела к тому, что отцовские чувства, практически, оказываются заглушенными. Большинство мужчин, становясь отцами, фактически, не испытывают отцовской ответственности за ребенка. Для них с рождением дитя только лишь увеличивается количество людей в семье, появился еще один человек, который беспокоит, требует много времени и сил по отношению к себе, не более того. В крайнем случае, это компенсирует чувство отцовской чести, ведь он перед людьми теперь чувствует себя отцом.

Ценность ребенка в светской семье.

Очень часто чувство собственности, которое проявляется у родителей по отношению к ребенку, реализуется в мнениях окружающих людей, и составляет единственную причину, по которой для него ребенок — ценность.

Для другого отца причина ценности ребенка может быть в продолжении своего рода, появлении своего наследника: теперь есть кому продолжать род кровно — это первое, второе — есть кому передать свое дело. Хотя сейчас это сильно теряется: мало отцов, которые имеют в своем сознании желание передать свое служение сыну в продолжение трудовой династии в роду, так как сейчас у детей в сознании преобладает свобода выбора, поэтому отцы особо и не имеют необходимости передавать именно свою профессию, памятуя, что они сами по отношению к своим отцам тоже были таковыми же — сами выбирали, чем им заниматься, а вовсе не стремились продолжать дело своих отцов. Впрочем, это может еще оставаться. И поэтому причина ценности ребенка для отца может оставаться в том, что он продолжатель его служения и дела жизни.

Более серьезным и существенным мотивом на сегодняшний день остается рождение ребенка как наследника богатства, имущественного достоинства семьи в обществе. Ибо родитель сегодняшний очень кичится тем, что он имеет что-то по сравнению с остальными, и это имение, богатство, передаваемое и умножаемое ребенком как наследство, становится причиной ценности ребенка для него. Такие родители считают, что «Были бы деньги, а честь найдем».2

Наконец, существует тщеславная причина ценности, когда родитель видит ребенка известным, знаменитым, почитаемым в обществе, надеясь, что через это часть лавров перепадет и ему. И поэтому он взращивает его как носителя своего престижа в общественном мнении. Они «Хоть с нуждой, а добьются чести».3

Несмотря на то, что я говорю все это об отце, умножается и число матерей, которые свое отношение к ребенку складывают из какой-то подобной причины.

Еще одна причина ценности ребенка — это помощь в старости, ибо дитя есть тот, который утешит в старости, во-вторых, похоронит, потому что потребность быть погребенным тоже составляет один из важных моментов, ради которого родитель сегодня старается все сделать для ребенка, ублажить, сохранить его отношение к себе. В сознании многих родителей и в попечениях сердечных для них это момент глубоких переживаний в своих отношениях с детьми. Свое чадо, как говорится: «На старость печальник, на покон души поминщик».4

Также побудительный факт ценности дитя — это то, что он есть родитель внуков. Многие люди ценность внуков остро чувствуют с какого-то возраста, причем особенно остро где-то к 40 годам: когда его собственные дети уже взрослеют, то вновь возникает потребность в том, чтобы появились дети, младенцы. Потребность общения с малышами, как бы перенесение своего родительского чувства составляют потребность души деда и бабушки. И, действительно, чувство бабушки и дедушки является одним из качественно иных состояний, которые возникают в человеке вообще. Это все то, что может составлять чисто земную ценность ребенка для родителя.

Когда дитя становится едино с родителем о Господе.

В семье воцерковленной отношения между родителями и ребенком осуществляются в Боге, обретаются в действие Святаго Духа. Когда семья начинает быть воцерковленной, то она входит в сферу действий Святаго Духа. И поэтому отношения самих родителей к ребенку, это не просто их человеческая симпатия к нему, или человеческое чувство ценности дитя для них, это, прежде всего, молитвенное единение с ребенком, когда дитя становится едино с родителем о Господе и в Духе. И тогда не прямое отношение родителя к ребенку, совершающееся в неверующей семье непосредственное приятие или отвержение ребенка и возмущение им, а в Боге совершаемое в православной семье благодатное отношение к ребенку. По мере воцерковления родителей всякий член семьи становится не просто прямо соединенным с ними, а соединенным в Боге, родители изначально ищут пребыть самим в Боге и уже через это в отношения с Богом вовлекают и своих домочадцев. Это происходит не только по сознанию, когда каждый из родителей, обращаясь к Богу в молитве, просит молитвенной помощи своим домочадцам, но еще и по сердечному чувству, которым он вовлекает в свое сердечное обращение к Богу, в освящение Богом еще и своих ближних. Ибо от Бога мы испрашиваем освящения. И тогда, уже исполнившись освящающего действия от Бога, обращаем свое отношение к ребенку, которое не чисто земным образом исполняемо, а питаемо от Духа Святаго, освящаемо Духом Святым.

У верующего родителя первейшим становится ответственность перед Богом в нарождении чада, которое должно стать членом Царства Небесного и чадом Божиим. Но, в таком случае, есть еще один момент в отношении к ребенку — это чадо не только мною нарождено, и поэтому не я собственник данного ребенка, он есть чадо Божие, и личностное ребенка, дух дитя в момент зачатия влагается от Бога. Ребенок, прежде всего, собственность Божия, он — чадо Божие, но нарожденное от меня — вот это церковное чувство родителя складывает совсем иное отношение с ребенком.

В связи с этим характер внутрисемейных отношений становится совсем иным, чем в семье неверующей.

Родительская ответственность, у неверующего человека простирается, во-первых, в ответственность перед родом, его умножением; во-вторых, в ответственность перед обществом, в котором человек живет и, может быть, у крайне философичных натур, в ответственность перед человечеством: через ребенка исполнить свою ответственность перед человечеством в целом. Особенно, там, где идут гордынные элементы от того, что он воспитает такого ребенка, который может оказаться светочем для людей особым гением, который послужит всему человечеству.

Этого чувства нет у воспитателя стороннего, ибо в нем нет ни того, что данное чадо нарождено, благословлено для него, для воспитателя, равно как у него нет никаких оснований полагать, что этот ребенок от него нарожден. Единственное, что может быть у воспитателя стороннего — это обязанность нравственного воспитания ребенка, потому что он в какой-то мере участвует в нравственном или духовном становлении ребенка, но через воспитание. И тогда он, как воспитатель, является отчасти созидателем тех свойств и качеств, каковые есть в дитя. И надо иметь в виду, что любой воспитатель, он именно воспитатель, который восстанавливает питание того, что уже есть. Иногда те, кто говорят, что «Не тот отец, кто родил, а тот кто вспоил, вскормил, да добру научил», полагают себя большими участниками в жизни и становлении ребенка, но, опять же, не родительского, а воспитательного характера.

Родитель же имеет в себе еще родительские чувствования, родительское основание, потому что он действительно народил душевное и телесное ребенка от себя, плоть от плоти и душа от души. Но в то же время, он не абсолютно от него, ибо личное начало от Бога.

Таким образом, чадо родительское — чадо Божие, и в связи с этим родитель должен взрастить это чадо Божие через власть родительскую, через те отношения, которые благословлены в рождении между ребенком и родителем, и которые возникают между ребенком и родителем, становясь как бы средством, средою, через которую он должен восстановить чадо Божие.

Родительские основания в отношениях с ребенком.

Что же составляет родительское основание в отношениях с ребенком?

Прежде всего, это родительский инстинкт материнства и отцовства, то подсознательное отношение к ребенку, которое составляет причину особой заботы о ребенке по сравнению с другими людьми вообще. Это то чувство, по которому ребенок среди всех остальных детей выделяется как сугубо опекаемое, самое ценное сокровище для родителя. «Сладка беседа чад своих».5

Второе — это сугубый характер отношений падшей природы, где падшее родителей и дитя имеет глубокую родовую причину внутренних связей и внутренней зависимости, что накладывает сильный отпечаток вообще на весь характер их отношений.

Третье — особая расположенность ребенка к родителю, а отсюда особая побуждаемость ребенка и родителя на его, родительское, отношение к дитя, когда ребенок более расположен к родителю в плане научения жизни, нежели к кому-либо.

Если говорить о том времени, когда ребенок ищет делать жизнь с кого, то первейшая потребность обращена к родителям, она таковою остается до совершеннолетия, а порою и до конца жизни, или протягивается на долгие годы зрелого возраста.

Такое сугубое отношение к научению жизни и особое расположение благословляется в заповеди почитания родителей. Сама по себе заповедь Божья есть не только внешнее наложение требования к ребенку, но она обеспечена и внутренним достоянием ребенка. Господь так сотворил и расположил ребенка, что вложил в душу его почтительное отношение, благодаря которому ребенок вглубь души усваивает порядок и характер жизни родителей. Поэтому «Родительское слово на ветер не молвится».5

Потеря этой способности со стороны ребенка, которую мы сейчас наблюдаем все больше и больше, происходящая по причине гордости и безбожия детей, становится причиной потери способности дитя научению вообще, глубине, полноте и полнокровности жизни, потери чуткости ребенка к богатству жизни. Он начинает все более и более жить чисто внешними, поверхностными явлениями жизни, эмоциональными, экспрессивными и вполне удовлетворяется эмоционально-страстною природою жизни.

Со стороны родителя это связано с сугубым попечением о ребенке и поэтому чуткостью к его детским общечеловеческим проявлениям. Родитель, имеющий отклик на почитание своего ребенка, имеет особую чуткость к его нравственному, духовному достоинству и телесному здравию. И вообще это чувство здравия тела, души и духа ребенка составляет особое родительское свойство, которое потом становится присущим и воспитателям, ведь сам воспитатель тоже родитель, поэтому он чувствует ребенка стороннего отчасти еще и потому, что в нем есть это родительское начало. Однако вся полнота и глубина этого есть именно в родителе, в воспитателе оно значительно слабее.

Дитя как духовное существо — дар Божий.

Очень важно правильно строить отношения с рождения ребенка и уразуметь что же такое — отношение к ребенку как к чаду Божьему? Это восприятие ребенка как Богом дарованного, потому что дарованием мы называем то, чего нет в человеке, что дано сверх того, что человек имеет. Ведь у родителя не было ребенка, а ребенок дарован, и если бы ему дарования от Бога не было, то ребенок не родился бы, он как чисто телесно-душевное существо родиться не может, он может появиться на свет лишь как духовное существо, поэтому дитя есть дар Божий. Если дитя — дар Божий в радость родителям и в утешение их старости, то должна быть благодарность Богу за таковое дарование, за утешение, и благоговение перед дитя как чадом Божиим, которое несет в себе образ Божий. Не по причине, что я соединяю в себе образ Христа с образом ребенка, Христа как мысль вношу в сущность ребенка, каким-то образом соединяю, а по причине того, что ребенок, действительно, образ Христа и то личное, что даровано в ребенке от Бога. Дитя есть часть от части как тварь от Творца, Который Свое вложил в ребенка, и оно, действительно, часть Господня. Поэтому «Дети — благодать Божья».6

Если еще дитя воспринимается как спасение родительское, то тогда появляется вторая линия в отношениях с ребенком и благодарность Богу за ребенка такого, какой он есть. Если в первой благодарности родитель чувствует ребенка как утешителя и радость свою, то во втором случае он падшую природу ребенка воспринимает как благодарность Богу за то, что дитя, являющееся в своих греховных проявлениях, становится причиной спасения самого родителя. Оно становится крестом для родителя, и родитель имеет чувство благодарности Богу за крест, который Господь дарует через дитя. Но тогда должно быть совершенно особое отношение к проявлениям его падшей природы, раздражимости, капризности, упрямству, как не просто достоянию самого ребенка, в котором он сам виноват, будучи причиной всех этих безобразий, которые в нем происходят.

Ребенок есть крест для родителя, терпением, несением которого родитель спасается. И это очень важный момент отношений с ребенком, который, к сожалению, трудно доступен для современного человека. Многие люди, воцерковляясь, не восприемлют это, и поэтому ребенок становится причиной их несчастий, в то время как он есть причина их спасения.

Отсюда благоговение перед ребенком как чадом Божиим и перед душою ребенка, которая способна это все понести, также и перед тем, что дитя начинает относиться к своим собственным грехам как к кресту и, соответственно, как к греху. Когда ребенок начинает проявлять терпение и относится к страстям, которые обуревают его, как к кресту, а с другой стороны, как к греху, он начинает каяться и искать избавления и спасения от этих грехов. И тогда слышание и чувствование этих движений детской души рождает в родителе благоговение перед трудящейся душой ребенка.

Важна и еще одна сторона отношений с ребенком — это сознание родителем своей ответственности за возрастание дитя как чада Божия, за приведение его в Царство Божие, сознание родителем своей ответственности как наставника за приведение дитя в Царство Небесное и благодарность Богу за то, что Господь доверяет родителю и влагает в его руки Свое творение, Свое сокровище.

И третье — благоговение перед душою ребенка как творением Божиим, назначенным Царству Небесному, благоговение перед тем, что должно прийти в возраст Христов и особенное достояние Божие, которое не только сейчас есть уже особенность как в первом случае, в появлении в жизни, а как способное возрасти в особое и, может быть, высокое достояние.

Так, например, к Иоанну Предтече у его родителей было отношение с одной стороны, как к чаду Божию, которое только сейчас народилось и само по себе уже ценно, а с другой стороны, видя те знамения, которые были на нем, они с удивлением предчувствовали, предвкушали, каковым же будет это дитя, которое имеет таковые знамения.

И у преподобного Сергия родители тоже имели благоговение перед ним как чадом нарожденным, которое уже сейчас есть чадо Божие, а с другой стороны, они благоговели перед его будущим — каковым же будет это чадо, ежели на нем уже совершились такие знамения. Вот это все составляет особый характер православных отношений между родителями и ребенком.

Аналогично этому мы можем сказать и о нравственном чувстве, но оно будет иметь отношение в чисто земном обществе.

Нравственное главенство отца в семье.

Выделим еще одну особенность семьи в воспитании детей — это воспитание материнского и отцовского чувства, которое в какой-то мере отличается от просто воспитателя — сторонних мужчины или женщины.

Отцовское участие в ребенке сказывается на развитие его способности заботы и покровительства, ибо между отцом и домашними складываются таковые же отношения как и между Господом и Церковью. И как Господь любит Церковь Свою, а соответственно, заботится, промышляет о ней и покрывает ее от всякой вражды, наветов и буйства злобы, таким же образом и отец несет в доме своем подобные же функции — защиты своей семьи от физического насилия, которое может быть по отношению к семье, душевного покровительства дома своего. Поэтому его попечением и участием умиротворяется семья, как жена, так и дети. «Как Бог до людей, так отец до детей».1 Его любовью создается тишина в доме и мир водворяется, он может рассеять раздражение кого-либо из членов семьи, утишить капризность, недовольство, истеричность кого-либо, может упокоить обиду — такое его душевное покровительство. Любовь и участие в домашних составляет нравственную сторону его главенства в доме. И, наконец, его духовного предстательства перед Богом, которое позволяет молитвенно вымаливать домашних и иметь особое духовное дарование в своих нравственных проявлениях.

Спокойно, когда отец просто добрый по отношению к ближним, но другое дело, когда по духу милостивый к ним. Хорошо, когда он просто нежадный по отношению к ближним своим, другое дело, когда он по духу жертвенный по отношению к ним. Правильно, когда он просто уравновешенный в доме своем, но важнее, когда он по духу кроткий. Одно дело, когда он чисто по-человечески, в земном смысле, мужественный, другое дело, когда он по духу верный. Поэтому своим духовным, нравственным влиянием на семью свою и молитвенным предстательством за домашних своих он хранит и покров в доме.

Той полноты покровительства, которую имеет отец по отношению к домашним своим и которая по природе вложена в его душу, сторонний воспитатель не имеет по отношению к детям. Хотя мы знаем, что мера церковного возрастания человека есть мера возрастания в любви, а соответственно, проявления способности всех его участий в ближнем. Поэтому вполне может быть, что воцерковленный человек, будучи сторонним воспитателем, несет в себе способности и свойства влияния на ребенка значительно больше, чем невоцерковленный кровный родитель.

Однако, тем не менее, у кровного отца от Бога уже есть дарования и способности, которые вложены в его отцовскую природу и назначены для проявления именно в семье. Ежели эти отцовские дарования потом проявляются еще и по отношению к другим детям, а не только своим, то тогда это просто умножение любви и участия в детях вообще. Так как родители близки к ребенку, то, фактически, отцовское влияние на ребенка в плане обретения его способности к заботе, свойства заботы обо всех, оно чрезвычайно важно.

Особенно важны для развития ребенка первые три года его жизни. Это особый период усвоения заботной способности отца в тех случаях, когда отец таковым является. Там же, где отец такового не проявляет по отношению к ребенку, там, к сожалению, это свойство заботы в детях не обретается.

Мы знаем много случаев, когда девочки, нарождающиеся вне отцовского внимания или вообще в отсутствие отца, чувства заботы не имеют и страдают от этого всю жизнь. Это причина развития в них жестокости, бездушия, хладности, корысти по отношению к ближним, в том числе, по отношению к своим близким — мужу, детям.

У мальчиков, которые не имели отца, или не ощутили его заботы и попечения, свойства отсутствия заботы к ближним еще больше. В большинстве своем мальчики, выросшие в условиях безотцовщины, или при отце, не имеющем попечения о ребенке, проявляют какую-либо заботу только по страсти, влечению. Пока влечение живо, человек может проявлять большую заботу о предмете своего влечения, в том числе, о своем ребенке или о жене, но с того момента как влечение удовлетворяется, угасает, что обычно бывает через несколько лет супружества, тогда обнаруживается, что никакой заботы о детях вообще нет. Пока свадьба не сыграна и не угасло его влечение, мужчина особенно чуткий, внимательный, все слышащий, а прошло время, и, вдруг, — вообще ничего не слышит: ни настроения жены, ни нужды, ни потребности. Более того, всякая мысль и сознание, что забота — это его обязанность вызывает в нем возмущение, раздражение и отвержение. Потому что этот образ не вложен в ребенка.

Материнское участие, отцовское мужество дают терпение и жизнестойкость.

Очень важно влияние двух родителей на ребенка: детская душа может возрасти в полноту только при наличии истинного материнского и отцовского расположения к дитя, ибо мать взращивает и питает одни стороны души, а отец — другие.

Материнская нежность, которая может быть свойственна и отцу, но преимущественное влияние имеет именно от матери, как особое качество, проникновенность, теплота в материнском выражении, как особый источник питания самой души. Дитя, исполненное материнской нежностью, получает большую способность терпения жизненных неурядиц, горестей и скорбей, в него вкладывается через это глубокий резерв для несения всяких жизненных трудностей, — это образующаяся в детях внутренняя полнота, которую невозможно поколебать. И даже порою и характер ребенка, который склонен к капризности, истеричности, неуравновешенности, срывам, падениям различным в истерику или обиду, но, в то же время, исполненный со стороны матери нежности и силы, становится много спокойнее, ровнее несется им по жизни, нежели там, где при таком характере ребенок еще и не получает сил для несения его, не имея нежности со стороны матери. Поэтому свойство материнской нежности чрезвычайно важно.

В этом смысле со стороны отца особым свойством является мужество, его сила, способность не спотыкаться на различные обстоятельства жизни, сохранять свои достоинство и честь независимо от условий жизни. Оно особо присуще мужчине и составляет одну из частей его покрова для своей семьи. И так как отец близок к ребенку, то именно совместное пребывание с отцом в различных обстоятельствах жизни и участие отца в событиях жизни самого ребенка позволяет ребенку усвоить это качество именно через отца.

Исполненное духовными дарованиями и способностями, это качество становится опорой, чтобы понести и свое призвание как гражданина Небесного Царства независимо от страстных искушений и бесовских побуждений. Воспринятое отцовское мужество, в этом смысле, становится для ребенка возможностью проходить разные бесовские искушения, перед которыми он не падает. Такие дети способны не страшиться и безбоязненно проходить через ужасные наваждения духа злобы.

Мужество — это независимость от различных напастей, скорбей и искушений телесного, душевного и духовного характера.

Важная особенность материнства в характере попечительности, который мать усваивает своему ребенку. Это способность сердечного попечения о всяком человеке. Особая чуткость к немощам, нуждам, слабостям человека, чувствование именно самого человека влагается от материнской заботы, материнского участия в дитя и вместе с ним участия в окружающих людях. Матери дана особая сила чуткости и внимания ко всяким нуждам.

В отце же есть сила особого попечения о дарованиях ребенка и способностях его обращения с окружающим миром, людьми, миром вещей, с Богом. Это попечение отца о внешних дарованиях ребенка приуготавливает ребенка к возможности созидательного служения. Причем эта способность обращена не только к сыну, но и в равной степени к дочери.

Материнская чуткость обращена к сиюминутным состояниям детей, а отцовская к последующим условиям жизни и к тем событиям жизни, с которыми возможна встреча, но приуготовление к этим событиям жизни идет в данный момент. Материнская чуткость влагает способность немедленной реакции на имеющуюся нужду, а отцовская влагает в ребенка способность предупреждать различные несчастья, нестроения в жизни и, из этого исходя, сегодня созидать будущее.

Именно женщине предназначена Богом сугубая устойчивость, терпение к обстоятельствам жизни.

Неудивительно, что женщина дольше живет, чем мужчина. В различных несчастиях, которые постигают народ, выживают в большем числе женщины, нежели мужчины. Понятно, что и преданность женская оказывается больше, чем преданность мужчины. И когда мы видим перед Крестом многих жен мироносиц, а из мужчин только лишь одного Иоанна Богослова, то в этом сказывается разность природы женщины и мужчины, которая имеет свое начало с момента творения.

Женщина сотворена из ребра мужчины, из его естества и поэтому его естеству принадлежит, и по этой причине имеет душевную верность ему. Это чувство верности и составляет внутреннюю силу жизнестойкости, которая есть в женщине. Ее отношение к ребенку в различных несчастьях детской жизни, исходя из ее жизнестойкости, влагает в ребенка способность терпеливо переносить любые условия, в какие бы он ни попал. И тогда в девочках природная жизнестойкость умножается этой, от матери воспитуемой, жизнестойкостью.

В мальчике отсутствие природной жизнестойкости компенсируется материнским вниманием. Поэтому в трудных жизненных обстоятельствах и мальчик, и девочка прибегают к матери — это детское чувство материнской жизнестойкости обращает в различных обстоятельствах дитя именно к матери. Неудивительно, что в моменты особых бедствий люди, не важно в каком возрасте, даже будучи взрослыми мужчинами, порою кричат и зовут мать. «Мама!» — возглас обычный у страдающих. Поэтому особая обращенность ребенка к матери позволяет обретать это свойство со стороны матери, и через это он умножается в жизнестойкости.

Важное отцовское качество — это способность несения благословения Божьего. Именно он Богом предназначен благословением, по которому храним весь дом, его семья. И поэтому его хождение перед Богом, постоянное расположение к Богу, испрашивание у Бога благодатных сил и участия Духа составляют умножающееся благословение в его доме, которое рождает в детях особое отношение к своему отцу, побуждает у детей испрашивания благословения отцовского. У девочки — искание отцовского наставления, богодарованной мудрости в тех жизненных обстоятельствах, которые сейчас сопутствуют дитя. У мальчика — чувство ответственности перед Богом за все происходящее в его жизни обретается именно через предстательство отца перед Богом. И в глубине этой ответственности он восходит до нравственного и духовнонравственного.

Если в семьях неверующих эта ответственность отца обретается сугубо на нравственном уровне и поэтому не заходит за пределы земного существования, то в семьях верующих эта ответственность восходит до глубины духовной ответственности перед Богом.

Научение девичьему и мальчиковому начинается с утробного развития.

Влияние матери формирует в детях, в мальчике и девочке, способность отношения вообще с жизнью, ко всем ее событиям, жизнедеятельную способность или жизнетворческую способность к жизни. Творить, хранить, созидать жизнь — свойства, которые воспринимаются от матери как девочкой, так и мальчиком. При этом влиянием матери в девочке умножается женский характер жизнетворчества, а в мальчике особая способность покровительствования этому жизнетворчеству. Потому что, имея отца, воспринимая от него образ, например, заботы и покровительства, состояться в этом ребенок может именно в отношениях с противоположным полом, кому это покровительство предназначается. И отсюда, с одной стороны, его благоговение перед матерью, а с другой — покровительство по отношению к ней как особе женского пола, а значит немощной, слабой в своей погруженности в падшей природе. Поэтому через эти отношения с матерью в мальчике при наличии отца формируется его мальчиковое достоинство — чувство заботы и покрова.

Девичья нежность и почитание мужчины в девочке формируется матерью, которая подает пример своим отношением к отцу. А если в семье отца нет, то девочка обретает образ материнского отношения к мужчине, которое так или иначе наблюдает и видит. Именно в отношениях с отцом начинается формирование девичьего начала.

Не различая мужского, невозможно научиться девичьему, женскому. Равно как и мальчику, не различая женского, невозможно научиться мужскому.

Это научение мальчиковому и девичьему, мужскому и женскому начинается еще с утробного развития ребенка. Участие обоих родителей в утробном развитии ребенка чрезвычайно важно для формирования особенности пола.

При отсутствии отца мальчики вынуждены запечатлевать образ матери и женский тип поведения, развиваться и укрепляться в отношениях своих с матерью по женскому типу, и поэтому неудивительно, что в семьях, где нет отца, мальчики формируются склонными к истерикам, срывам, эмоциональным перепадам, неся в себе женский тип отношений с окружающими. При этом почти не различают мужчин, не ценят мужского общества, характера и, порою, даже избегают мужского общества, либо принимают служительную, угодническую позицию.

Девочка, которая развивалась без участия отца, имеет характер женской несостоятельности, неустойчивости в жизни в эмоциональном плане, в смыслах, неверность обстоятельствам, людям, своему долгу, порой самой себе.

А если дети воспитываются матерью, поврежденной в своем материнском, или же воспитываются отцами при отсутствии матери, то у них формируется некая жесткость, равнодушие из-за отсутствия материнской нежности. В то же время, забота отца позволяет иметь эту нужду, но она часто носит характер прямолинейный, жесткий, порою даже жестокий и властный. В полной семье заботность мужская умягчается материнскою нежностью и получает свою естественную гармонию любви и участия в ближнем.

«На свете все найдешь, кроме отца и матери».1



1 В. И. Даль, Пословицы русского народа, М., 1984, стр. 301.

2 В. И. Даль, Пословицы русского народа, М., 1984, стр. 191.

3 В. И. Даль, Пословицы русского народа, М., 1984, стр. 190.

4 В. И. Даль, Пословицы русского народа, М., 1984, стр. 299.

5 В. И. Даль, Пословицы русского народа, М., 1984, стр. 300.

6 В. И. Даль, Пословицы русского народа, М., 1984, стр. 295.