8. Культура речи и личность

«В начале было Слово, и Слово было у
 Бога, и Слово было Бог».

От Иоанна Святое Благовествование

Вопрос влияния речи на личность мы рассматривали на занятии «Материнской школы», которая успешно функционирует при нашей христианской общине в Волгограде. При целенаправленной работе в семье над обретением навыков культуры речи в процессе общения с детьми, с мужем, появляются реальные нюансы или же какие-то варианты общения, которые всегда индивидуальны и очень личностны. В связи с этим всегда полезно бывает услышать, как другие это делают, чтобы взять что-то в свой жизненный опыт. Взаимно обогащаясь, молодые мамы рассказывали о том, как у нас обстоит с общением литературным языком в православных семьях. Опыт очень нужный, значимый и по нынешним временам важный.

Два столетия назад любая бабушка или мама общалась со своими детьми, широко опираясь на язык пословиц и поговорок. Народ повседневно общался посредством такого языка. Последнее издание книги пословиц и поговорок Даля состоит из 1400 страниц. Вот сколько в русском языке пословиц и поговорок! Причем все по существу. Народ просто этим жил, речь его естественно рождалась из души, люди так разговаривали друг с другом. Какая же была ясная тогда жизнь, если слово было такое меткое! Это нам надо сейчас возрождать. Трудно, конечно, но будет великая польза и радость от этого возрожденного, по сути, способа мышления и воспитания.

Всегда было очень значимо для воспитания личности применение верного педагогического тона, грамотного литературного языка и словесного духовного окормления.

Говорите чисто.

Я пригласил к обмену мнениями собравшихся мам. Разговор начался с проблемы, которая пересекается с другими, — о чистоте речи. В диалогах о насущных вопросах воспитания в православной семье намечаются порой истинные пути формирования христианской личности.

— Хочу рассказать о возникшей трудности. Не знаю, правильно ли я поступаю или нет. Мне нужен совет, чтобы выйти на действительно правильное решение. Начиная с первого занятия, я воодушевилась трудиться над тем, чтобы очистить нашу семейную речь от плохих слов. Этого я прежде всего сама стараюсь достичь, но у меня возникла проблема с сыном. Он на улице схватывает много худого, принося домой все эти жаргончики, неблагозвучные слова. Сначала я пыталась ему как-то объяснять, что это плохо, но, видя что ничего не помогает, решилась пойти на такой шаг. Он ходит в спортивный зал, занятия в котором платные, 5 раз в неделю, каждый раз уплачивая 10 руб. Я ему говорю: «Мое терпение лопнуло, я перехожу к решительным мерам. Если я от тебя услышу дурное слово — 10 руб. с тебя вычитается». А это значит, что он в спортивный зал не идет. Хочу сказать, что помогло. «Да я пошутил, мама», — начинает он изворачиваться, когда провинится. Я говорю: «Ладно, первый раз я тебя простила, второй раз, наверное, тоже прощу, потом строго накажу». Но я не уверена, правильно ли поступаю. И мне, поэтому нужен совет, как быть дальше. Наказание вроде бы как действует, но, с другой стороны, меня немножко берут сомнения.

— У нас в гимназии то же самое. Дети себя начинают безобразно вести, когда они остаются без учителя одни — начинают обзываться, всякие дурные слова говорить. Нам, родителям, предложили такое правило — если ребенок до ближайшей трапезы провинился, не удержался душой, то он будет учиться держаться телом через лишение трапезы. У меня муж даже с радостью на это согласился, что удивительно, он обычно не входит во все эти моменты. Но тут он подошел к сыну и сказал: «Ты это хорошо услышал? Все, будем так делать, придется телом постигать правила». У тебя ребенок лишается удовольствия от спортивного зала. У нас дети лишаются трапез. Это один из путей воспитания делом.

— Мы из оборота пытались убрать сленг. Сыну 12 лет. Совершенно мирская школа. Дома словечки появляются жуткие. Пословицу — «Не поработаешь — не поешь» я сказала, когда что-то ему не хотелось мне помогать. А он: «Это что, то же самое, что «Не потопаешь — не полопаешь?» То есть мгновенно переворачивает на сленговый язык. Реагирую: «Я что-то не понимаю, что ты там сказал?» Он: «Мам, ладно тебе», — «Говорю тебе, не поняла». Стараюсь сделать вид, что я совершенно его не понимаю. Однажды сын говорит: «Да, папа прав, с тобой тяжело». Повернулось все так, что им, оказывается, со мной тяжело. У меня возник вопрос: как быть, чтобы ситуацию развернуть в сторону, чтобы ребенок услышал, не меня учил сленгу, а сам старался это убрать? Видимо, все осложняется тем, что папа тоже любит эти словечки. Как бы нам плавно и папу вывести из этого? Его ведь не накажешь обедом, и наказания рублями тоже он не боится. Наверное, надо начинать с папы, иначе дело не сдвинется.

* * *

Почему мы придаем большое значение чистоте речи? А коль слова рождает душа, то прежде чем слово произнесено, сама душа должна прийти в чистоту. Ведь «Площадная речь, что виноватого надо сечь».35 Это в человеке заповедный придел души.

Но не имеем мы этой чистой души. Где нам ее сразу взять? Тогда мы берем хотя бы чистые слова и, заставляя себя ими сообщаться с детьми, постепенно и в себе пробуждаем то расположение сердца, которое в этих словах себя начинает утверждать. Слова эти, нами применяемые, заимствованные у Даля, у Крылова, у нравственных писателей, в Евангелии, оказываются пищею для нас самих. И потихонечку введенный в уклад семьи литературный язык начинает словом своим красивым и мудрым образовывать, питать и нашу душу, и детскую.

Опирайтесь на фольклор.

— Что касается пословиц, то моя Аня, что-то стала противиться и Ульяна тоже, а батюшка мой: «А ведь, Ульянушка, без труда не выловишь и рыбку из пруда». Я прекрасно понимала, что разумом она не могла этого понять — сложный образ. Но вы знаете, у нее даже в теле что-то произошло, она хотела не послушаться, но выпрямилась и пошла делать, что ей нужно. Удивительно, я увидела, что они действуют. Он обычно другими методами с ними, которые тоже действуют, а тут вдруг пословицу применил, и она точно сработала. А потом, когда я услышала, что, оказывается, нам это надо, я, честно говоря, обрадовалась, потому что, как я считаю, мы все к своим детям относимся благородно внутри, просто наша суетная жизнь и наша греховная натура все низводят на такой низкий, примитивный уровень, что мы просто забываем обо всем на свете.

Я стала применять эти пословицы. Может, эта рыбка из пруда, так ее образ на ребенка действует. А когда мы с Аней просто берем и читаем пословицы, то она просит: «Еще, еще». У нее появилось такое. Видимо, не размышляя, она просто впитывает какой-нибудь образ. Я давай выбирать. Все-таки она не все, наверное, еще понимает. Например, встретилась такая пословица: «Глаза лучистые, а мысли нечистые. Она говорит: «А как это?». Я объяснила ей. И как-то идем, а она все про учительницу: «Таптыковна, Таптыковна». Я поняла, что они там с мальчиками воспитательницу Екатерину Таптыковну обсуждали. Явление банальное по нашей греховной человеческой природе. И так я рассердилась на нее за это, что стала говорить: «Ты чтоб Екатерину Таптыковну слушалась с полуслова. Не смей про Екатерину Таптыковну что-то плохое говорить, она же ваша воспитательница, маме твоей помогает». Все так строго, твердо. Она сначала опешила. А потом я говорю: «А то и получится так, что глаза лучистые, а мысли нечистые». Было видно, что это на нее подействовало очень сильно. Эту фразу я повторяла, ей наверное, раз пять в разных оборотах. И, в общем, она запомнила эту фразу, с тех пор от нее я не слышала ничего осуждающего по поводу учительницы.

— Хочу привести пример того, как пословица действует в жизни. Утром наш Миша, ему почти 17 лет, мне говорит: «Сегодня такая сложная контрольная, я не пойду в училище». Первое чувство, движение души было — его заставить: как это так он не пойдет, если просто обязан учиться?! Иди, и все тут! Я как-то почувствовала, что если я начну с этой нотки, то ответно вызову только противодействие. Перетерпев минуточку, выдаю: «Ну да, человек неученый, что топор неточеный». Он неожиданно заулыбался, стал одеваться и побежал в училище. Так сохранился мир в семье: я не вызвала этой поговоркой к себе противодействия, желания сделать наоборот, а добилась желаемого результата.

— А вы обратили внимание, что когда идет речь обычная, бытовая, а потом звучит поговорка, то и реакция души на то и на другое разная. Когда звучит поговорка, душа совершенно по-новому, как-то сугубо и существенно оживает, а бытовая речь душе дает просто некое впечатление.

— В. И. Даль в замечательной вступительной статье пишет, что у великорусского народа собрал 300 тыс. поговорок и пословиц, а далее он утверждает, что пословица и поговорка — это мудрость народная.

Мы постепенно стали легковесными, ветреными, мудрость из нашей жизни стала уходить. Поэтому уже сами не в состоянии воспринимать ни пословицу, ни поговорку. Они порой даже нас раздражают. Владимир Иванович Даль создавая этот словарь, собирая пословицы и поговорки, действительно эту исконную мудрость для нашего народа обобщил и сохранил.

— Недавно у нас был такой случай с Катериной. Она говорит: «Слушай, мам, а как понимать такую поговорку «Бог шельму метит?» Спрашиваю: «А что ты так?» Оказывается, от кого-то услышала. Я допытываюсь: «Это не к тебе ли, случайно, относилось?» — «Нет, мама». — «А я подумала, что каким-то краем, однако, и коснулось». Она заинтересовалась, какой смысл в это вложен, вроде коротенькая — всего несколько слов. Я говорю: «Послушай, вы же в школе изучали, что на Руси нечестных людей, мошенников, воров называли „шельмой“, и неизбежно плутовство вылезало наружу и становилось явным, потому что у таких людей в поведении всегда появляется что-то для всех заметное, то, что сразу обнаруживает их плутовство, жуликоватость. Это могут быть разные словечки, вульгарность или другие худые признаки внутренней нечестности. Поэтому „Бог шельму метит“ — это когда Бог раскрывает то, что человек, обманывая всех, хочет скрыть. Ведь любое внешнее уродство, — это может быть и нераскаянный грех рода, и крест Господень. В каждом случае надо проследить, как на человеке отразился Божий промысел о нем, о спасении его и его рода. Ведь есть и другая пословица — „Не родись красивой, а родись счастливой“. Русский народ подметил, что всегда действует Божий промысел. Надо его видеть.

— Мудрость народа всеобъемлющая и удивительная. И поэтому, наверное, Владимир Иванович Даль, датчанин по национальности, просто был поражен, конечно, величием русского народа, образностью его слова, и проделал такой уникальнейший труд — создал словарь великорусского языка и, конечно, собрал наши пословицы и поговорки. Это ведь суть русской души, мудрости ее.

Есть такое слово в третьем томе — пестование. Мне многое стало понятно в поведении студентов, наших сотрудников, например, нежелание контактов, замкнутость, а все, потому что нас мало пестовали. Оказывается, у медведей в семействе пребывает годовалый медведь, его и называют пестун. Его задача — нянчить младшего медвежонка. Интересный случай приводится. Пестун как-то через ручей переводил медвежонка и уронил его в воду. Медведица его так натрепала за это, что годовалый медвежонок полчаса ревел.

А мы теперь не стали людей через речь пестовать. Игры, пословицы, поговорки формировали у русского человека непосредственный, чистый, жизнерадостный характер, чего нам сейчас заметно не хватает. Все заняты делами, мудрость не уважаем, игрушку русскую не ценим, нам заморское подавай, а отсюда у нас идет падение вниз.

Да, действительно, труд, который Даль положил — это поистине подвиг равноапостольский. Это и просвещение народа через исконное русское слово, и воспитание всех сторон русской жизни. Почитаешь — чувствуешь, что это писал глубоко православный русский человек». На эту тему есть хорошая книжечка — «Христианский дух в народных пословицах».

— Помогают в воспитании не только пословицы, а еще басни. Когда возникает какая-то ситуация с ребенком, то на эту ситуацию, оказывается, много разных басен — Крылова, например, «Мартышка и очки». У нас такие ситуации с Женей бывают дома. Потом, про чижа и голубя — чиж попал в западню, а голубь смеялся над ним, а потом сам вскоре попал в беду — не смейся над несчастьем другого. Все басни чему-то ребенка учат.

Я еще интересовалась разными короткими нравственными рассказами, которые могут ребенка к чему-то дома подвинуть. Например, он вместо исполнения обязанностей своих начал хвастаться способностями: «Я могу на перекладине». А ведь должен был в это время убирать, половик чистить, а стал хвалиться собой, тогда я ему рассказала одну историю, которую недавно вычитала. Вкратце. Две женщины встретились около колодца и начали разговаривать о своих сыновьях. Одна хвастается — у меня сын то-то умеет, то то, другая говорит: — «А у меня сын поет хорошо». Услышав, к ним подошел старичок, а потом еще одна, третья женщина. И у нее старичок спрашивает: «А твой сын, что может делать?» Она отвечает: «Мой сын ничего такого не умеет». Мать уже налила ведра, и тут бежит мальчик, ее сын, он молча берет ведра и уносит. А первые женщины у старичка спрашивают: «Ну, так как, хороши наши сыновья?» А он им и говорит: «А где же ваши сыновья? Я только одного сына вижу». Женя, как это услышал, пошел, стал убираться, чистить половик.

Постепенно он начал слышать поговорки и пословицы. Бывает, занимается, что-то не получается в учебе, видно, что где то, конечно, терпения не хватает. Говоришь ему: «Усердная мышь доску прогрызет». Он сразу понимает, что он еще не усердная мышь, что ему еще нужно становиться усердным.

Наш сын постоянно торопится, пытается что-то сделать, а в результате ничего не получается — все вкривь и вкось. Я говорю: «Женя, ты семь раз отмерь, а один раз отрежь» — уже старается не спешить.

Еще такая ситуация была у нас. Он и ребята занимались, что-то поспорили, тут воспитательница появилась, начала назидать. Женя всю эту историю потом мне рассказал, а он в этой ситуации пытался свое сказать. Говорю ему: «Женя, умный любит учиться, а глупый учить». Он мне сразу отвечает: «Мама, я люблю учиться». В общем, слышит он, слава Богу.

Сами взрослые тоже назидаются через басню. Вспоминается басня Христиановича. — У птицы появилась семья, птенцы, а у собаки — щенки. Птица своих птенцов хорошо воспитала: они поют, друг с другом чирикают, перышки друг у друга чистят. А у собаки щенки друг с другом дерутся, постоянно рычат, лают друг на друга. Мораль этой басни, что какая мама, такие у нее и дети. Я во многом себя здесь увидела.

* * *

Непревзойденный автор басен Крылов писал свои произведения так просто, цельно и по сути, что их воспринимает любая душа — и детская, и взрослая. Правда, мы, взрослые, к сожалению, уже теряем вкус к назиданию, и поэтому, практически, не читаем басен. А вспомните наше детство! Не знаю, как сейчас, а в моем детстве это был целый мир. Когда мне, уже взрослому, напомнили о баснях Крылова, а мне уже было за 30, я вдруг довольно живо отреагировал на это напоминание. Прекрасно помню, что другие почти не отреагировали, а я не мог не отреагировать, потому что это для меня была целая эпоха моего детства и отрочества.

Потом я, естественно, применял басни в своей работе с детьми. В итоге вышел «Тихий разговор с совестью», оказалось, что дети настолько баснями назидаются и воспитываются, что без басен просто не обойтись.

Подобную же силу цельного слова и образа имеют притчи. Ведь «Красна речь притчами».36 Неудивительно, что Господь говорил притчами. И когда мы на наших праздниках начали притчи применять, то они сразу стали оживлять душу — душа получает большое богатство мудрости и, главное, правды поступка, какую невозможно другими словами объяснить, а причта это сразу дает. Не надо никаких объяснений. Она просто куда-то вглубь души вкладывает точный образ, причем полный, ясный и по сути.

К сожалению, язык пословиц, поговорок, басен и притч мы с вами потеряли, а его надо сейчас восстанавливать. Они ярко раскрашивают речь, потому что «Поговорка — цветочек, пословица — ягодка».36 Детская душа к этому расположена. Ведь наши-то дети рождены от совершенно греховных родителей, в 3-х поколениях копивших грехи, от совершенно несуразных в своем поведении молодых мам. Тем не менее, душа их оказывается ко всему этому очень раскрыта. Насколько исконный образ в душе крепок, что хотя его всеми грехами и закрывают, и расшатывают, а все равно дети рождаются, неся его в себе, не поколеблешь его.

Словесно детей окормляйте.

— За трапезой после службы мы сидим, едим, за столом все наши мальчики — Матфей, Женя, Павел, Тихон, наши сильные неуемные личности, а на другой стороне — маленькие дети. Я все время думаю, как же получается, что они всегда сидят на одной стороне все вместе, а маленькие — напротив. Естественно, малыши на них смотрят и все запечатлевают. Но ведь те себя не сдерживают, потому что опыта воздержания, как я понимаю, у них очень мало, и они смехотворничают, могут ногами друг друга под столом пинать, обсуждать какие-то проблемы. Это через смех все идет, дети малые все, конечно, запечатлевают.

А что-то мне Господь подал, я вижу, что Аня вся в них, — она и про еду забыла, и про все правила, глаза широко открыла и внимательно слушает, что там. Как родительница, я же должна как-то на это повлиять и говорю: «Нашим мальчикам лишь бы посмеяться». Начала это твердым голосом. Они насторожились. Я продолжаю: «За трапезой так себя нельзя вести! Давайте сейчас прекратим все это, все вопросы будете обсуждать вне трапезы». Они притихли, ровно на минуту, потом опять у них пошло-поехало. Я тогда решительно: «Женя, Тихон, получаете три замечания — выходите из-за стола. Вы почему такой пример подаете нашим маленьким детям?». Что возможны только три замечания, — это подействовало, особенно, когда я конкретно говорю: «Женя, тебе первое замечание». Аня моя включилась. «Аня, тебе тоже первое замечание». И все, сразу за столом порядок и тишина. Предложено конкретное решительное действие, потому что не правильно, что мои слова, как мамы, игнорируются. Если взрослый человек сказал слово, оно должно быть выполнено. Это основное правило почитания. Вглубь лет посмотреть, то, например, мне свекор говорит, что раньше они стояли, дышать боялись, как старший появляется, все как по струнке.

Если наше поколение брать, мы еще тоже уважительно стояли, слушали, все исполняли. А сейчас наши дети даже на уроке не могут сидеть нормально перед учителем. Позволяют себе друг друга щипать, дергать за волосы, пихать, усмехаются, шушукаются. Я сзади однажды сидела и видела всю эту картину на уроке. Как все это учитель терпит?! Он им так порой говорит, как бы все это покрывает. Но это совершенно никуда не годится, просто неприемлемое действие происходит. Мне кажется, что надо очень строго пресекать здесь. Раз они действием игнорируют наши слова, мы так же действием должны лишать их чего то, чтобы они могли себя управить.

— Очень хочется поделиться Евангельским. Я вспомнила, как один раз сидела с батюшкой на беседе в кабинете, позвонила женщина, которая что-то говорила ему о своих проблемах. А батюшка говорит: «У тебя Евангелие ушло из твоей семьи, поэтому у тебя такие нестроения». Это мне запало в душу, и вспомнив это, я вдруг поняла, что я сама-то Евангелием только и живу, все свои поступки, мысли, слова сообразую с Евангельскими образами, оно у меня внутри, а детям говорю часто правила, как надо делать или указания.

Иногда бывает, что поссорятся: «Отдай куклу!» А почему «отдай», это как-то совсем не Евангелие звучит в доме. Потому что мы сами его очень мало читаем и слышим в словесном выражении то и они его совсем мало знают, наши дети. Это вдруг для меня открылось. И я начала озвучивать разные слова, которые Господь говорил. Если что-то происходит, они поссорятся, кричат, не хотят друг с другом делиться, то спокойно говорю: «Дети, а Господь наш, Иисус Христос, которому мы молимся, Он в Евангелии говорит нам: „Любите друг друга, Ульянушка, Аннушка, мама, любите друг друга“. А мы сейчас любим? Господь нас учит в Евангелии — просящему у тебя дай и хотящему занять у тебя не отвращайся. На них это действует, они видят свет этого Господнего слова, и замечают себя в этом свете жадными, разгневанными, раздраженными, а это все греховные чувства. Тогда они идут навстречу друг другу, обнимаются, целуются, говорят другу: „Анечка, прости меня“, „Ульянушка, прости меня“. Этот образ им дается изнутри.

Или кто-то хочет важное дело первым сделать, возникает дух соперничества. На мой призыв: „Давайте сделаем то-то“ они бегут: „Я первая“, „Нет, я первая“. Напоминаю: „А кто же из нас христианка? Давайте вспомним, кто есть христианка“. А всем им хочется быть христианками, они сразу начинают друг другу уступать: „Анечка, ты первая помой ручки“, „Нет, ты“. и у них появляется жизнь любви действительно, без корысти, эгоизма и всяких греховных чувств, реальная жизнь любви. Стало понятно Евангелие, которое, как батюшка говорил, должно быть в жизни и изнутри проявлять наши чувства, наши родительские мысли. Почему мы именно так говорим, почему так требуем, почему хотим, чтобы они так поступали? А потому, что наш Господь так хочет, и мы хотим быть вместе с Ним.

— Очень важна культура речи. Обязательно надо смотреть, как человек говорит, если выражается черным словом, бывает матерщина — уже грешит.

У человека в этом плане многое связано с тем, как он одет. Не случайно священники говорят, что одежда есть продолжение личности. Поэтому юбка выше колена уже обличает бесстыдство, так же, как вульгарная одежда, вульгарная прическа говорят о пренебрежении мнением ближних.

Я вчера нашла такую прекрасную статью о русской игрушке, о матрешке. Автор пишет, что когда еще только нарисовали эту русскую матрешку, то она была совсем простая кукла в русском сарафане, в русской блузке и в платочке. Но эта простота потрясла весь мир. А когда эту матрешку увидели французы, они были просто в восторге. Нечто подобное было и у японцев, хотя у них есть аналог такой куклы. В стиле самой игрушки тоже проявилась мудрость народа, которая в традиции собирается, в обычаях хранится. И все это вместе, вкупе: сама русская жизнь, склад характера, даже народный этикет — все вело к тому, чтобы человек был рядом с Богом, и самая важная часть этикета — культура речи.

— Моя Ульяна, средняя девочка, по природе ребенок очень ласковый, послушный и слышащий взрослого, старшего человека, почитающая всех по своей душе. Но в результате моих усилий в бытовой деятельности, она стала истеричная, вплоть до потери разумности. Мы входим с ней в психопатический клин. Я пытаюсь с разумной стороны к ней подойти, вижу, что она игнорирует, не понимает. Аня, та хоть как-то разумное слово слышит, а Ульяна — истеричная, упрямая. Конечно, я понимала, что в связи с моей суетностью, я просто не занимаюсь с ней. С Аней я много занималась, а Ульяна уже второй ребенок, с ней количество домашних дел увеличилось. Теплого слова, как такового, и вообще пребывания душа с душой стало меньше, и она оказалась в этом смысле заброшенной. Потом Настя родилась, третий ребенок, и когда батюшка сказал про применение слова, я вдруг поняла, что для меня это сейчас в самую, можно сказать, точку наших отношений.

Конечно, у Ульяны не было словесного окормления! Я стала говорить с ней литературным языком, более степенным, благородным и моя дочь прямо на глазах изменилась. Из истеричной она стала разумной, той девочкой, которой она и была. Ей захотелось слушать, ей захотелось делать, что я говорю. Она увидела, что она не какая-то гайка в общем, семейном механизме, которая должна крутиться, и не дай Бог, если она не сделает то, что нужно, потому что тогда она как бы будет помехой. В ней появилась та разумность, которую я закрывала своими неосмысленными действиями.

Вот так сильно изменился ребенок, когда я стала стараться разговаривать благородным литературным, по сути, нормальным языком. Как у Тургенева, Достоевского, мы же напитаны этим языком. И мне стало гораздо легче, я свою благодарность приношу батюшке, что он подсказал именно то действие, которое было необходимо.

— Для воспитания наших детей в православии, особенно, мы должны использовать благодатные возможности словесного духовного окормления. Повседневная наша жизнь ежеминутно дает для этого возможность. Например, нужно не просто говорить „идем гулять“, а скажешь 2 летней внучке „пойдем смотреть на мир Божий“ — это большая разница. Когда говоришь „идем гулять, давай одеваться“, она как будто не слышит, приходится по несколько раз повторять, с силой уже начинаешь порой натягивать на нее сапоги. А стоит сказать: „Таечка, сейчас идем смотреть на мир Божий“, и что-то станет совсем иначе, нас касается какая-то тайна. Дите сразу с готовновностью: „Да“. Сама натягивает сапоги. Никакого напряжения. Это для меня таким дорогим стало — „идем смотреть на мир Божий“. И Матфей это слышит, и она. Еще я сейчас стала говорить вместо: „Давай помажу лобик святым маслицем“ по-другому: „Давай чело помажем“. Речь постепенно вся стала меняться. Раньше я говорила: „Открой рот“, а сейчас: „Открой уста“. Мне очень по душе эти слова. И „очи“ тоже, вместо „глаза“. Скажешь: „Ну, смыкай свои очи. Ангела-Хранителя тебе“. И она мне все время с радостью говорит: „Да“.

Недавно и со старшим было тоже так радостно. Мы продолжаем с ним изучение богослужебного сборника, как батюшка благословил, и сейчас вчитываемся в стихиры Рождественские, так он уже просто стал это ждать. Я тихонько читаю, потом перечитываем, вчитываемся, говорим об этом, на память стараемся произносить.

— Если ребенок сказал: „Мама, мне с тобой сложно“, то он открыл свои чувства. И для родителя очень важно, то, что он откровенно это сказал. Я считаю, что мы, мамы, часто не доносим своего внутреннего мира нашим детям и мужьям. Нужно иногда прямо говорить о своих чувствах: „Знаешь, мне с тобой так сложно“ или „Мне не нравится это, сын“. Показать именно те чувства, которые вызывают у вас его слова, если они вам не нравятся. Но мы это чувство прячем, не говорим, практически, никогда. А когда он откровенно сказал: „Ой, мама, как мне с тобой сложно“, то в этом есть и простота. Вы друг друга услышали, наконец. И даже возник вопрос: а почему же им со мной сложно, а как же мне теперь быть? Душа задумалась. Если мы будем открывать свои чувства, проговаривать в слове нашим детям свои мысли, то это принесет пользу и для них. Я как-то увидела, что со своими детьми держусь почти на равных. Мне муж часто об этом говорил, но это мной не совсем принималось внутри. Наконец, супруг однажды сказал: „Ты с ними совсем на равных. Вы прямо как на базаре. Ты что-то скажешь, а дочь тебе противоречит, пререкаетесь. Ты же мать! Как ты можешь опускаться до ее уровня?!“. А недавно я услышала: „Ты, мать, — море, а она — кораблик маленький. Ну и что, что она не слушается?! Как же ты можешь от этого раздражаться?! Ты одной волной поверни так, другой эдак. Слово какое-нибудь скажи. Ты — мать. Ты — море“. Такой образ хороший муж мне дал, что я из этого образа сразу стала говорить им: „Деточки мои“. И вы знаете, они услышали. Действительно, „дитяти“, именно так себя и чувствуют. Просто когда мы к ним относимся как к подружкам, ко взрослым, они тут и начинают забываться и поперек говорить свои мнения в нужный и ненужный момент. А когда ты относишься к ребенку как к дитю, то у них совсем другой строй души идет. Они начинают вести себя соответственно, готовы слушаться и радуются этому. Еще я стала не бояться говорить им „милая“. Например, она что-то принесет, а я говорю: „Спаси тебя Господи, милая, Ульянушка“. С ребенком, естественно говоришь это от полноты души. Дочерняя душа, сама по себе нежная, очень радуется этому. Когда я стала так говорить, они сначала удивленно посмотрели на меня — что это с мамой? А теперь уже они сами в ответ мне: „Мамочка, милая“. Часто теперь такие слова говорим. У всех идет отклик. Им уже не хочется перечить, когда любовь проявляешь.

А когда они что-то начинают делать плохое, у нашего старшего поколения сразу естественная реакция — стыдить ребенка. Потому что, когда мы были маленькими, нас самих стыдили. Помню, меня учительница так пристыдила, что у меня навсегда пропала охота плохие слова говорить. Помню, сижу, забыв, что в классе учительница, это было в группе продленного дня. И вслух говорю о своем мальчике плохие слова. Она мне строго: „Как тебе не стыдно, ты же девочка?! А попробуй-ка, сделай то, что ты сейчас говоришь“. Внутренне я готова была сквозь землю провалиться. Сейчас, если дети что-нибудь худое делают, я так же строго: „Да как вам не совестно, так безобразничать?“, или кому-то одной говорю: „Ульяна, бесстыжая“, они сразу из таких дерзких пригибаются и понимают, что действительно, бесстыжее то дитя, которое так поступает. Это имеет воспитательный момент, они начинают изнутри меняться, а не я их переиначиваю силком. Они сами слышат, что, действительно, бесстыжие сейчас. Уметь пристыдить — для меня тоже нравственное обретение, и теперь — обязанность.

— Мне рассказал сосед этот случай, произошедший у них дома: „Отец пьянствовал очень сильно, пьяный придет: то валяется, то дерется, в общем, постоянно беспокоил. Кроме меня еще было три сестры. Мать к ним относилась очень благожелательно. Она порядочная — дочери будут порядочные. А я как-то прохожу, она подзатыльник дает и говорит: „Еще один ходит тут алкоголик. Вырастешь — такой же будешь“. Это получилась своего рода печать. Я как-то на такое не обижался. Кусок схватил и убежал. Прошло время, я вырос, отслужил. Постепенно меня стало тянуть выпивать. Только беру рюмку, а у меня сразу материны слова: „Вот будешь такой же алкоголик“. Я стал просто бояться этого, своего рода, предостережения“.

Этот случай просто настораживает. Вот мать не скажи, он тоже бы, наверное, спился. Хотя сын, зато, пьет. Я думаю потому, что он в свое время этого, видимо, избежал». Тут очень сложно, надо всегда помнить о Божьем Промысле.

— Относительно предостережений. Моя свекровь воспитала трех сыновей: Михаил — старший, потом Иван — средний, и Павел — третий. Все сыновья, слава Богу, не пьют, не курят, матом не ругаются и, надеемся, что каждый будет хороший семьянин. В смысле нравственном они хорошее воспитание получили от матери с отцом. Несколько лет назад мы приезжаем к свекрови. Моя Аня что-то сделает, а свекровь, еще не разобравшись, сразу ей говорит: «Ты что, обманываешь?» Меня это так пугало. Я думаю: ну, все, будет стресс, Аня же даже не знает, что такое обманывать. А свекровь когда дочка без спросу что-то берет, снова: «Ты воруешь?». Я помню с ней даже поругалась: «Мама, зачем так говорить. Мне было бы неприятно, если бы мне сказали „Ты воруешь“. Она, может, совсем не знает, что это такое». Понимаете, такое слово режет, но оно и предупреждает человека, о том, что поступок от себя, без спроса — вот к чему приведет. И я постепенно стала тоже к этому прибегать.

Святые отцы наши, например Иоанн Златоуст, говорил: «Называйте вещи своими именами». Это правило воспитания — назвать что бы то ни было своим именем. Я называю явление своим именем, чтобы у ребенка получилось, если надо, отрицательное сердечное запечатление. А то получится так, что молчим, молчим, а они вырастут и пойдут творить то, что сами без нас запечатлели. Попробуй им тогда скажи, что вот это хулиганство, а это воровство. Поэтому надо успеть пока они маленькие.

А еще я хотела сказать, что, по-моему, в традициях литературного языка называть дочь просто «дочь», «доченька», не только по имени — «Аня», потому что это слово напоминает, что она — дочь, и также с сыном — «сын». Это пробуждает дочернее и сыновнее чувство.

* * *

Очень важно помнить, что детская душа ведь имеет исконные свойства. От природы, она цельна. Цельна — это значит, что воспринимает она окружающий мир не в раздробленности, не в его отдельных свойствах, как мы, например, сейчас расчленяем все, выделяем, а цельно, во взаимосвязях, при этом воспринимая не только внешнюю сторону, но еще и внутреннюю, нравственную ценность. Вспомните любые свои детские переживания природных явлений — доброе солнышко, журчание ручейка, радуга, или тихо снег идет, и вы непременно услышите, что в детских впечатлениях есть некоторая одушевленность природы.

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик —

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык.37

Это нравственный компонент, природа не просто физическое явление, а некое, не то что душевное, но нравственное в природе, во всей благообразности ее явлений. Именно это чувствует детская душа, потому что слышит цельность устроения природы не только в ее физическом проявлении, но еще в ее глубине, как бы в вертикальном измерении.

И это единство физического, нравственного и логосного ее начала, ее духовного, идейного источника составляет какую-то божественную идею, которая, воплощаясь, дает данное явление, данный предмет. Если направить душу ребенка еще и к логосному наполнению, то детская душа способна это слышать, потому что она от Бога такая. Слово рождается душою, как и мысль из души исходит, так говорит богословие и христианская антропология. А если так, тогда любое словесное произведение, действительно рожденное душою, ее природою, соединенные слово и мысль отражают саму душу, потому что душа присутствует в них.

Господь малый логос или божественные идеи всех явлений извел из себя или же сотворил прежде, чем все остальное, и в божественных идеях Господь как бы, сотворял в творении два явления. Одно — творение самой божественной идеи или изведение ее, тут богословы по-разному говорят: одни, что Господь изводит логосы, а другие — что Он сотворяет логосы. И второй акт — это наполнение идеи в материальном ее виде.

Так вот, душа богодарованная изводит из себя образы словесные в виде слов и мыслей. И когда взрослый человек, сохранившись в детской своей природности, — «Будьте как дети», говорит нам Господь — произносит слова, то дает цельные образы. Как детям свойственно воспринимать цельные образы, так может сотворять их взрослый человек.

Не только мы задавливаем, требуем и тянем ребенка совершать, а он сам может действовать, только дайте для этого пищу. Душа до той поры несамостоятельна, а значит, схвачена грехами, пока нет пищи. И первая пища — это когда мы своим душевным расположением питаем детскую душу. Наше сердечное состояние, сердечное расположение, которое, в конечном итоге, и слово-то порождает, оно первостепенно для души детской. «Слово вовремя и кстати сильнее письма и печати».38 Вторичная пища — это уже слово, рожденное из этих расположений души. И тогда там, внутри, так напитанная, духовно одаренная душа еще нуждается в благодатном питании. А благодатное питание приходит опять же через действия святые и через содержания святые.

Когда мы стыдим, то обращаемся к богодарованному естеству детской души, и питаем словом то, что душе свойственно. А если прилепляем к душе не свойственное ей, то тогда получаются печати: разные греховные прозвища, обзывательства, которые мы накладываем на ребенка, или же в сердцах грехом сказанное, — душе ребенка эта страсть несвойственна. Все это что-то внешнее. Оно имеет определенную силу, но все-таки по действию внешнее, не соответствующее природе души.

Как разделить, где печать, а где просто предостережение, где появляется отвержение, отмашка, упреждающая отвержение?

Печать появляется там, где присутствует досада, где вы в сердцах говорите что-либо, от досады, злости, обиды, раздражения, где сердце нечисто. Это нечистое сопровождение слова, оно и делает данное слово печатью. При этом ваше нечистое воспримется в ребенке нечистым же. Через что оно ложится на душу ребенка? А через то, что детская душа нечистым своим и отпечатлевает это. Своим же самолюбием ребенок ловит эту досаду, гневливость, раздраженность, обиду родительскую, которые скрыты за словом,. А что значит «в сердцах»? Это значит сугубою силою пережитая обида сопроводила данное слово. Вот что такое печать.

Там же, где мы хотим отвратить ребенка от неправильного поведения, то называем это поведение словом, вызывающим данное зло. В сердце-то тогда на самом деле лежит отношение именно к поступку как к злу, но не к ребенку. А к ребенку, наоборот, упреждающая забота. Спасительное попечение. Вот это спасительное попечение о ребенке с одновременным отвержением самого зла и называнием этого зла со всею строгостью и жесткостью, оно-то как раз и воспринимается тогда детскою душой. Каким образом? Попечение о спасении ребенка воспринимается природою самой его души, и ребенок откликается на эту материнскую заботу о нем, одновременно слыша в этом материнском попечении сильное отвержение его поведения с называнием худого. Тогда, действительно, правильнее будет, чтобы это было называние не самого качества ребенка, а называние именно его проступка. Или, еще услышьте разницу, тут уже пойдет личностное укрепление, — «Я с такими скандалистками общаться не буду». С одной стороны, вы ушли от печати, а с другой стороны, придали слову «скандалистка» личностный характер, появилось личное отношение к скандалистке. Оказывается, она сейчас действительно похожа на скандалистку. Но соединить, то, что не кто-то скандалист, а скандалисткою именно она сейчас является — это в данном случае главное.

Все зависит от сердечной силы, конечно. Сказано иногда бывает и как печать. Вы печатей-то не бойтесь, а главное — правильно возьмите тот урок, который мы с вами услышали. В связи с этим иногда видишь, как кто-то со своими детьми общается — немножко оторопь берет. Не хочется, чтобы с тобой так же прямо, правдиво, можно сказать, сурово обращались. Но именно такой — прямой, правдивый характер обращения как раз детскую-то душу и формирует, потому что детская душа, она искони или от Бога добра. А «Слово закон, держись за него как за кол».38 Пребывание в добре сразу узнает зло, тем более, если это зло прямо названо. Узнанное зло душою ребенка уже принимается как невозможное. Этот опыт невозможного обязательно надо заложить именно до 5 лет, потому что, начиная с 5 лет многое уже поздно. Там уже начинает быть самостоятельность от самости, и уже можете опоздать.

Ребенок не только наследник добродетелей и грехов своих родителей, но и, как чадо Божие, облагодетельствован многими индивидуальными, только ему присущими задатками. В силу этого может ли он сам на себя наложить печать какой-то установки?

Конечно может, потому что это же действие самомнения. А совесть наша самомнительная, она как раз это и делает — различные самомнительные впечатления или же оценки себя. Особенно яркий пример — подростковые переживания. Помните этот период, когда мы мучительно переживали какие-то дефекты в себе? Они ведь потом накладывают очень надолго комплекс неполноценности, который есть наведенные на самих себя различные ощущения неполноценности, сопровождающие порой в течение всей жизни.

В таком случае я бы провел серьезный разговор о том, что это же сказываются грехи отца, это совсем не гены, как многие думают. Не в генах дело, а дело в грехах. Если грехи нераскаянные, то они переходят в следующее поколение. Но надо помнить, что родитель-то ведь кается в этом. Да, он, бывает, падает, но он кается, и поскольку грехи раскаяны, то они перейти не могут.

Другое дело, когда ребенок это все видит и запечатлевает, реагируя на это зло, унижает отца в сердце своем, обижается на него или, еще хуже, гнушается им. В этих случаях, в момент своего гнушения он согрешает и с этим грехом образ отца невольно отпечатлевается в его грехе.

Всякое гнушение ближним непременно отпечатлевает тот грех, через который ты гнушаешься этим человеком, тем более, отцом. И тогда через это гнушение худое отца может прилепиться к тебе. Но это произойдет, если ты сам не каешься. Как покаешься, сразу все будет очищено. Но если не каешься, не исповедуешь свои проступки или гнушения, или какие-то другие грехи, то, естественно, твоя душа вся подвержена этим напечатлениям, она все это впитывает. Ничего удивительного, что грех к тебе прилепится. Не потому что перейдет, а потому что ты его сам прилепишь к себе тем, что ты реагируешь так неправедно. Здесь уместна правильная назидательная беседа, которая должна быть, кстати, очень серьезная.

Во многих церковных семьях дети не несут грехи родителей, потому что родители постоянно каются, исповедываются, хотя и вытворяют иной раз не весть что. А с другой стороны, немало детей и в церковных семьях несут грехи родителей. Почему? Потому что они гнушаются родителями, когда те грешат, и никто им не объяснил, что этого нельзя делать. Родители даются Богом, как и сама жизнь дается только Им.



35 В.И. Даль. Пословицы русского народа, М., 1984 г., стр. 325.

36 В.И. Даль. Пословицы русского народа, М., 1984 г., стр. 377.

37 Русская лирика XIX века, Ф.И. Тютчев, стр.224

38 И. Снегирев. Русские народные пословицы, М., 1848 г., стр. 373.