9. Приготовление испытаний для жениха

Обычай испытывать жениха оказался для нас одним из трудных. Много было пережито досадного, нелепого и нечестивого, т. е. неподобающего для христианина, от чего приходилось отказываться и думать, что же делать взамен. Возможно, что и опыт, накопленный на сегодняшний день, не последний и перемены еще будут.

Сразу мы отказались от всех языческих обрядов: разных форм выкупа невесты, тем более выкупа за бутылку водки. В этих обрядах есть та мокротная низость в формах, предметах и особенно в эмоциях, которые возбуждаются в людях, устраивающих их и в тех, кто в ответ в них участвует. Есть в этих обрядах и унижение достоинства жениха, равно и нравственной чистоты семьи. А ведь она получает свое начало в свадьбе. И в этих обрядах.

С различными вариантами испытаний жениха мы прошли целую эпопею. Всё началось с шутливых, почти клоунадных испытаний. Однажды жениху в паре с его дружкой предложили ртом извлечь морковку из миски с мукой — кто быстрее. К храму для венчания оба пришли с волосами, припудренными мукой. В то же лето на другой свадьбе дружка изображал слона и, став на четвереньки, возил на себе жениха. В другой раз вдали от храма, где проходили испытания, раздался такой взрыв смеха и хохота, что мне стало не по себе. Что уж там они делали, не знаю. Но такой хохот в день причастия и прямо перед другим таинством — венчанием были откровенным святотатством. Когда, наконец, испытания закончились и жених предстал передо мною у входа в храм, я невольно ужаснулся: что вы с ним сделали? Он стоял весь помятый — лицо, осанка и пиджак. Светлый, чуть кремового цвета пиджак, только что из магазина, имел вид тряпки, которую вытащили из груды мятых вещей, встряхнули и одели на жениха.

После этого случая пришлось после свадьбы собрать всё училище — это почти все — молодежь — и учинить серьезный разговор. Выяснилось, что основным мотивом в придумывании испытаний было веселье. Всем хотелось повеселиться. Где же еще веселиться, если не на свадьбе. Тем более, что нет вдоволь (т. е. до пьяна) вина, водки тоже нет, танцев нет. Так хоть бы на испытаниях повеселиться.

Но может ли свадьба быть поводом для веселья? Что справляют молодые и их родители — веселье или свадьбу? Которая, кстати, может быть и веселой. Но тогда веселье веселью рознь. «От дома Бога нашего веселье и радость» (Иоиль 1, 16) , «Да веселится сердце ищущих Господа» (Пс. 104, 3), а «веселье беззаконных кратковременно» (Иов, 20, 5), и «кто любит веселье — обеднеет» (Пр. 21, 17). «Радуйтесь и веселитесь, ибо мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5, 12). И это после слов: «Блаженны, егда погонят вас».

Значит, не для веселья свадьба, но веселимся, радуясь за молодых, и торжествуем вместе с ними, ибо нашли они, что искали, и вступили на путь совместной жизни, чтобы терпением идти по нему. В первой половине пути 25 лет очищаясь от всего, что разделяет семью, особенно от обит и осуждений и неприятных отношений. Во второй половине пути, следующие 25 лет идти, умножаясь в любви, чтобы вместе с тем, насколько возможно будет, принимая освящение, т. е. обретаясь в любви Божьей.

Нужны ли испытания при выходе, а этот путь? Согласились многие — нужны. Другие сказали — хорошо бы. Третьи сказали: нет, зачем христианской свадьбе испытания? Четвертые спросили: какими же должны быть испытания, чтобы увериться в надежности жениха на этом пути? Действительно, какими? Но раньше этого вопроса придется ответить на другой: а что нужно испытывать и почему?

Из бесед как-то неожиданно для самой молодежи вышло, что каждая, вновь образующаяся семья — это и продолжение, и начало рода. Пройдет три-четыре поколения и правнуки, будучи взрослыми, будут рассказывать своим детям о тех, с кого, как они помнят или знают по рассказам, начался их род. И они будут говорить о нынешних молодых, которые сейчас образовали семью. Родители молодых уже забудутся. А о них, молодых сегодня, в том будущем времени будут вспоминать как о древних предках, которые завели тот или иной обычай, имели такой или другой характер, о котором по каким-то причинам не только будут помнить, но и будут передавать из поколения в поколение добрые или недобрые воспоминания.

Особенно поразило всех участников беседы три факта. Первый — будут вспоминать плохие черты характера и недобрые обычаи. Второй — могут и вообще забыть и не вспоминать. Были и не стало. И теперь нет. Третий — может статься, что с них-то и начнется разрушение рода, а потом и вообще его вымирание. И последние, вымирающие, будут горько вздыхать — с них, сегодняшних молодых, это началось.

Кто же такой в таком случае сегодняшний жених? Это-ка раз тот, про которого будут говорить: дед или тот старейшина рода, на которого либо можно было положиться всем в роду, ибо про которого будут говорить: «Он уже давно спился или провел беспутную жизнь», т. е. не узнал пути Господнего, не положил никаких добрых начал в роду. Кому же хочется так прослыть на два-три поколения в своей родове. Но и не в родове только, а и в церковной общине.

В чем же тогда должно состоять испытание? Как минимум в ответе на вопрос: сознает ли жених такую многопоколенную ответственность не только за нынешнюю семью, в которую он вступает, но за всю ветвь рода, которая с него начинает свое развитие? Такое осознание себя должно было быть предметом бесед с духовником в продолжение двух лет подготовки к венчанию. Затем может быть вопросом жениху в день сватовства. Но и не только жениху. Немало ответственности за будущее рода лежит на невесте. И ей, спустя одно-два поколения, нужно быть той бабушкой, о которой будут вспоминать добрым или недобрым словом.

Разговор с молодежью привел нас еще к одной теме — преемственности. Сами молодые не вдруг Богом сотворены. Они родились у своих родителей, имеют бабушек и дедушек, и даже может быть слышали рассказы о прабабушках и прадедушках. То есть они — поколение, которое имеет родовые корни. Что же в них самих свидетельствует об их принадлежности роду? Помимо внешних генетических признаков, помимо черт характера, непроизвольно воспринятых от родителей и их родителей. Речь идет о тех свойствах человека, заветах родительских, которые восприняты от них в ходе воспитания, усвоены личным согласием и желанием возрастать от, наставлений родительских, т. е. сознательная и лично-свободная преемственность, которая происходит от почитания родителей, бабушек и дедушек, от любви к ним. Преемственность не столько материальная (наследства от родителей), не столько даже душевная — от душевной полноты бабушек и дедушек, сколько нравственная и духовная. Преемственность обычаев, добрых нравов, традиций, преемственность заветов отцов и дедов, преемственность характеров добрых, сильных, нравственно крепких, духовно ревностных, верных Богу, если такие были в роду.

Вот слова об этом в «Притчах Соломоновых». «Сын мой! Если сердце твое будет мудро, то порадуется и мое сердце; и внутренности мои будут радоваться, когда уста твои будут говорить правое. Да не завидует сердце твое грешникам, но да пребудет оно во все дни в страхе Господнем; если последуешь словам моим. Будут у тебя внуки и упование твое не постыдится. Слушай, сын мой, и будь мудр, и направляй сердце твое на прямой путь. Не будь между упивающимися вином, между пресыщающимися мясом: потому что пьяница и пресыщающийся обеднеют, и сонливость оденет их в рубище. Слушайся отца твоего: он родил тебя; и не пренебрегай матери твоей, когда она и состарится. Купи истину и не предавай мудрости и учения разума. Торжествует отец праведника, и родивший мудрого радуется о нем. Да веселится отец твой и да торжествует мать твоя, родившая тебя» (Пр. 23, 15–25).

Утрата преемственности — характерная черта нашего времени. Она связана с потерей церковного и семейно-родового уклада жизни. Видимая основа церковно-семейно-родового уклада — это люди в их, от Бога положенных призваниях: сына (дочери), семьянина, гражданина и во всем христианина. Все четыре — это призвания любви. Ею, любовью, образуются взаимоскрепляющие связи семьи, рода, Отечества, Церкви. С оскудением любви умножается всякое беззаконие, т. е. умножается разделительное для семьи, рода, Отечества, Церкви. Любовь и живые личные отношения составляют основу уклада жизни. В церковном укладе Бог входит в жизни людей. В таком укладе каждый человек взаимопреображается.

Сербский старец Фаддей Витовницкий с грустью замечает на это: «но большая трудность заключается в том, что не было у нас примера ни в семье, ни в обществе» (кн. «Мир и радость во Святом Духе», стр. 55). Т. е. не было уклада, ни тем более уклада церковного, церковный — значит благочестный уклад

Но продолжим дальше.

К любви Бог положил в сыновстве каждого человека почитание родителей, почитание старших и второе важнейшее свойство сыновства — преемственность. Это потребность уподобления старшим, лучшим, совершенным.

Каждая новая семья, образующаяся в день венчания и свадьбы — это возможность возстановления церковного уклада семьи, рода, Отечества, Церкви, возможность умножения уклада через собирание лучшего, что было и есть в роду, Отечестве, Церкви, продолжение лучшего, закрепление и передача следующим поколениям. Все это возможно, если есть в молодых почитание, преемственность и любовь к роду, Отечеству, Церкви.

Отсюда выходят и подготовка молодых и испытание жениха.

Испытание жениха на преемственность может быть устроено в самом простом варианте в виде экзамена. В билете два вопроса. Первый — что он знает доброго о своих предках, какие знает добрые заветы отцов, обычаи и традиции рода, какие знает традиции своей церковной общины? Второй — что из того, что знает, свойственно ему, что не свойственно, но он ценит их и будет стараться перенять в свою жизнь и жизнь своей семьи?

Могут быть и более глубокие вопросы. Например, знает ли он славных людей рода его невесты, чем они славны, что сделали они для своего рода, для Отечества, для Церкви? Что в его собственном роду и в роде его невесты перенималось из поколения в поколение как достояния рода, кто и как хранили эти достояния, где, когда и как пресеклись те или иные черты в родовом характере, в обычаях, традициях, возможно ли что-либо из утраченного восстановить, как и кому это делать?

Все остальные испытания мы делим на три рода: ремесленные умения, необходимые для поддержания дома и хозяйства; профессионально-гражданские навыки, знания; деятельно-подвижные умения, необходимые для занятий с детьми.

К первым относятся разные поручения, данные от устроителей испытаний, либо то, что сам жених увидит, что это надо сделать. Поначалу молодежь придумывала поручения, просто перебирая разные ремесла: сделать полочку, повесить готовую полочку, починить лавочку и подобное. В конце концов, остановились на том, что проверяются не сами ремесленные умения, а способность к заботе о доме, хозяйстве, о людях общины, рода. Жениху стали предлагать самому увидеть нужду людей и какую-то одну из них в честь свадьбы исполнить. Вплоть до того, что это можно было сделать и наперед, до свадьбы, а в день свадьбы человек, которому дело было сделано, покажет результат всем участникам испытаний жениха.

Испытания профессиональные могут быть поручены профессионалу в той области, в которой готовится, учится жених, или какой он уже владеет, по ней работает. Профессионал должен будет задать несколько вопросов о тонкостях дела, а жених устно должен ответить. К этим вопросам могут быть добавлены вопросы на гражданскую зрелость. Например: «Говорят — где родился — там и пригодился, скажи, а ты со своим профессиональным делом кому и куда хочешь сгодиться?» или: «Иной работает, чтобы в дом принести, иной, чтобы Отечеству пользу сладить, иной, чтобы Церкви послужить, — ты на что собираешься работать или работаешь? Чем докажешь, что не слова одни говоришь?»

Умения для занятий с детьми могут быть следующие. «Вот ребенок. Выясни, из подвижных умений, игр, что он не знает. Расскажи, покажи и вместе с ним проделай то, что умеешь ты, но не умеет он». Или, «Вот трое детей, поиграй с ними в подвижную игру, которую они не знают». Или, «Поиграй с детьми в ту игру, какую они знают, но не знаешь ты. Пусть они тебе объяснят и поиграют с тобой». Условие: все умения и игры такие, чтобы не помять, не порвать и не запачкать одежду.

Наконец, в завершение испытаний в память о свадьбе жениху предлагается посадить дерево. Оно будет развиваться вместе с семьею. Так что из поколения в  поколение на одном и том же месте может быть посажена родовая рощица разных или одних и тех же по виду деревьев. Первое в ней дерево посадит сегодняшний жених, через двадцать лет — его сын, зять, еще через двадцать — двадцать пять лет — внук, жених внучки и т. д.

Из всех перечисленных испытаний на ту или иную свадьбу устроители выбирают лишь два-четыре так, чтобы все время испытаний, включая посадку дерева, занимало не больше часа. Это же время требуется и невесте для чина прощания с красотой и одевания в свадебные одежды.

Кто же устраивает сами испытания? В нашем Свято-Сергиевском училище их устраивали студенты, молодежь. Но реально, в приходе, в семьях испытания конечно будут делать родственники со стороны невесты. Кто как не они вместе с родителями невесты радеют о достойном женихе и, соответственно, о достойной родове со стороны жениха. Как-никак породняются с ними и будут иметь в новой семье продолжение своего рода. А вдруг урода родят, ладно физического, а то нравственного. И пойдет род от столба к столбу на своем жизненном пути.