Богом положенные основания в воцерковлении человека

Доклад № 1 протоиерея Анатолия Гармаева на Августовском педсовете 2010 г.

Мне бы хотелось предложить сегодня взглянуть на катехизацию, как на часть воцерковления человека, как на один из этапов его вхождения в жизнь Церкви со стороны, прежде всего, Божией — как Господь это благословил в Евангелии, как апостолы это раскрыли в своих посланиях и как это происходит в жизни в действиях Промысла Божия к человеку.

К сожалению, сегодня катехизацию церковные люди чаще воспринимают как свое, т. е. от себя, служение в Церкви, а не как сообразование своих действий с действиями Бога. В результате катехизация идет больше со стороны человека и в том порядке и содержании, какие он может предложить. Собственная церковная жизнь катехизатора, естественное при этом желание, чтобы воцерковлялись близкие и все окружающие и потребность распространить это воцерковление на большие массы людей — всё это рождает самостоятельную деятельность катехизатора, не обязательно, а то и вовсе не согласованную с действиями Бога. Более того, сам катехизатор, имея стаж церковной жизни меньше десяти-пятнадцати лет, не всегда сознает свой путь воцерковления, не отдает отчета, что с ним происходило и происходит. Катехизацию ведет так, как сам от себя ее чувствует, от себя знает, и от себя может предложить. В таком случае и воцерковляемые им люди не сознают, что с ними происходит, мало ведают свой церковный путь и тем более участие Бога в них.

В таком положении дела меня не раз убеждали встречи на Августовском педсовете с теми, кто занимается катехизацией, и доклады и сообщения на Международных образовательных Рождественских чтениях, проводимых в Москве, которые мне приходилось много слышать.

В нашем училище все эти годы мы ставим вопрос: а Божье благословение, Господень Промысел, каков по отношению к человеку, ищущему спасения? В попытках ответить на него и далее попробовать сообразовать наше воцерковление с благословениями Божьими и сообразоваться с волей Божьей мы встречались со множеством самых различных неожиданностей. Прежде всего, в самом человеке, который порой вовсе не собирается знать, чего хочет от него Господь? Он знает, что сам хочет, живет тем, что в нем ожило по действию Божьего призывания, прилагает свою призванность к своим земным желаниям, и всё. Увидеть свой период, свой этап церковного развития не всякий человек готов, а когда он желает его увидеть, оказывается, не всякий человек способен и может.

Более того, оказалось, что для этого требуется дополнительная помощь со стороны сопровождающих воцерковление человека. В разработке этой помощи, собственно, и заключались труды нашего училища все семнадцать лет. И это при том, что наши учащиеся — это люди, желающие подготовиться к активному служению в Церкви. Среди братьев половина — желающие служить в священническом сане, что и осуществилось. Половина из окончивших училище сегодня священники. Они трудятся в разных местах как нашей Волгоградской епархии, так и по всей России и Украине.

Сестры поступают в училище как ради собственного воцерковления, так и для того, чтобы помогать воцерковлению других. Однако, несмотря на то, что с самого поступления в училище уже обезпечена от каждого личная потребность и личное желание активного труда, , когда дело касалось необходимости разумения себя, разумения своего места в воцерковлении и этапа в нем, мы встречались со множеством трудностей. Например, с сильной интеллектуализацией сознания человека, которая мешает увидеть себя, мешает прийти к простым отношениям с Богом, тем более мешает встрече с подлинным собой.

Доклад, который мне хочется сегодня представить — это результат наших семнадцатилетних совместных с учащимися и сотрудниками, трудов по училищу. Думаю, что результат промежуточный, далеко не завершенный, тем не менее, для тех, кто тоже занимается воцерковлением и желает увидеть свои труды со стороны другого опыта, он может сослужить какую-то пользу.

Часть 1. О чем Иисус Христос просил Отца Своего Небесного

Мне бы хотелось начать, если говорить по-человечески, с той цели и задачи, которую Господь Сам видел в Своем пришествии на землю и в Своем подвиге жертвенной любви к человеку. Об этом он Сам просит Отца Небесного в Своей священнической молитве. «Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого, истинного Бога и посланного Тобою Иисуса Христа. Я открыл Имя Твое человекам, которых Ты дал Мне от мира; они были Твои, и Ты дал их Мне, и Они сохранили слово Твое. Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино. Я в них и Ты во Мне» (Ин. 17, 3, 6, 20–21, 23).

Здесь мы слышим высочайшую задачу и конечную цель всего подвига любви, который совершил Господь на земле. Но и по Своему восхождению на небо и во Святом Духе, совершаемом домостроительстве Церкви, совершает сегодня и сейчас. Одна и та же цель совершается на земле со стороны Бога как в первые века Православия, так и сегодня. В продолжение этой просьбы Господь просит, чтобы те, кто будут в Них едино, были со Ним там, где Он будет. Т. е. в Царстве Небесном у Престола Господнего. «Хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою» (Ин. 17, 23).

Таким образом, открывается суть воцерковления, которое совершается на земле: «Да будут в Нас едино: Я в них и Ты во Мне». Чтобы затем это единопребывание продолжилось в Царстве Небесном в жизни вечной там, за гробом.

Вот, собственно, ради чего пришел Господь на землю, вот что Он и сейчас продолжает осуществлять, и делать, и совершать на земле. И ради этого Он просит благословения Отца Небесного, и соответственно и той благодатной помощи, которой возможно исполнить эту просьбу Христа.

Когда мы слышим неоднократно повторяющееся слово «едино», человеку невольно хочется найти какие-то аналоги этому слову, но по всему опыту Церкви и по толкованиям святых отцов, которые и сами пережили, и раскрывают содержание этих слов Господних, слово «едино» остается для нас областью непостижимой. Она может быть осуществляема в нас и с нами в меру усвоения нас Святому Духу, а во Святом Духе в меру усвоения нас Господу Иисусу Христу. Но никогда до конца человек не сможет открыть для себя или же даже выразить и сказать, что значит это слово «едино»?

Свт. Иоанн Златоуст говорит: «Как по отношению к Богу мы изумляемся, что в естестве Его нет ни несогласия, ни борьбы, и это — величайшая слава, так и они прославятся тем же. Каким образом Он дал славу? Тем, что Он пребывал в них Сам, имея с Собой и Отца, чтобы теснее соединить их» («Толкование на Евангелие от Иоанна», стр. 760; «Ковчег», 2006, том V).

Тем не менее, невозможно идти в сообразование Христу и этим словам, т. е. действиям Божьим, не зная и не имея чем откликнуться. Когда человек откликается и идет навстречу, он откликается чем то, что ему ведомо, что он имеет в опыте. Внецерковный опыт пребывания «едино» мы с вами знаем в таком явлении, как делать что-либо сообща: жить сообща, быть сообща. Из разового либо долговременного пребывания сообща в конечном итоге могут вырасти более глубокие отношения, которые уже будут рождать содружество людей между собою. В содружестве присутствует сообща, но содружество имеет в себе и нечто большее. Оно обращает одного человека к другому, как друзей, где есть сердечные отношения, нравственные верность и преданность другому, где соединение между собою имеет уже более глубокий и нравственный характер, и значительно более продолжительный.

Содружество или дружба двоих — мы знаем на опыте, особенно пятидесятых-шестидесятых годов, может продолжаться всю жизнь. К сожалению, мы сегодня почти уже не имеем вокруг себя этого удивительного примера друзей и подруг, что мне доводилось видеть среди людей более старшего, чем я сам, поколения. Меня всегда удивляла их дружба, их верность и преданность друг другу, продолжительность этой дружбы на десятки лет. Удивляла особенно от сознания и чувства, что ты так не можешь, в тебе нет того, чем в это единение между собой можно прийти. Когда такое содружество начинает входить в церковную жизнь, тогда появляется уже третья глубина отношений, которые исходят от участия Духа Святаго. Известно из опыта, что пребывание сообща и дела сообща могут быть прекращены. Люди могут болезненно зацепиться друг за друга, задеть за живое, поссориться и, в конце концов, разойтись.

Содружество тоже может быть недолгим или невечным, и оно, в конечном итоге, может прийти к распаду, к взаимным обидам, к распре. И только вступая в церковную жизнь, человек, освобождающийся от причины разделения — страстного начала в себе, начинает в своем содружестве, в своей дружбе, в своем пребывании «едино» друг с другом становиться надежным для других. И эта надежность тем больше, чем глубже Дух Святый проникает в жизнь пребывающих в содружестве людей. На это и дана человеку вся протяженность его земной жизни. У каждого личная протяженность. В ходе ее должно произойти много событий и много нужно будет потерпеть в них.

Недаром мы говорим, что там дружба сильна, где пуд соли вместе съели, где прошли через множество различных испытаний и особенно взаимных размолвок. Но, преодолевая их, сохранились, остались верными друг другу. Каждое преодоление размолвки, каждое преодоление внутренних разделений — это есть преодоление падшего начала в человеке, тленных разделяющих движений души и духа и через то, конечно же, обретение дружбы всё более глубокой, крепкой, надежной. Тогда слова Господа «Да будут в Нас едино» можно разуметь и как пребывание «едино», и как протяженное движение ради обретения «едино». И этот труд только в Церкви и возможен.

Только в участии Святаго Духа в человеке и благодатном очищении от разделяющих начал в человеке и возможно действительно обретение того единения, которое ничем нельзя разложить. И мы в Евангелии и в наставлениях апостольских слышим, что тот, кто Христов внутренне, для того никакие внешние скорби, никакие внешние искушения не могут быть повредительными для единения между собой. Собранные во Христе, собранные во Святом Духе остаются верными друг другу, потому что пребывают верными Самому Христу. И ничего разделяющего ни с Ним, ни между собою нет в них. Блаженный Феофилакт на слова «соблюди их во Имя Твое», говорит: «Господь объявляет им (ученикам), что Он вручает их Отцу и Его дает им в хранители, и затем говорит Отцу: так как ТЫ призываешь Меня к Себе, то храни их Сам „во Имя Твое“, т. е. Твоею помощью и силою, которую Ты дал Мне. В чем же хранить? „Чтобы они были едино“. Ибо если они будут иметь любовь друг к другу, и не будет между ними разделений, то они будут непобедимы, и ничто не одолеет их. Чтобы были едино так, как Я и Ты, имели одно мудрование и одно желание. Ибо единодушие — вот их охрана» (Блаженный Феофилакт Болгарский. «Благовестник», репринт, С-Петербург, стр. 719). Вся история Церкви показывает, что верность Христу, исполненность благодати Святаго Духа и благости Христовой позволяют человеку проходить ужасные испытания на земле и оставаться при этом членом единого организма Церкви. В единстве со Христом человек может идти на мученическую гибель, оставаясь при этом верным всем, кто так же исповедует Христа и так же идет вместе с ним или рядом с ним.

Значит, это «едино» — оно есть результат личных отношений человека с Богом и отсюда уже личных отношений человека с человеком. Так нравственное начало человека в ходе воцерковления становится духовно-нравственным и далее восходит в чистые духовные отношения к Богу и между собою. Об этом Господь говорит: «Потому узнают все, что вы Мои ученики, какую любовь имеете между собою». Т. е. конечным критерием христианской верности Богу и конечной целью земной жизни человека является любовь между собою, любовь, данная от Бога, которую невозможно ничем разделить.

Здесь мы встречаемся с трагической стороной христианской любви. Надо отдавать себе отчет в том, что это не та любовь, которую всякий примет. «За слово Твое, — говорит далее в толковании блаж. Феофилакт, — которое Я предал им, возненавидели их. Посему они достойны получить помощь от Тебя (Отца Небесного), так как мудрствующие мирское возненавидели их за Тебя. Порочные люди ненавидят их потому, что они „не от мира сего“, т. е. умом своим не привязаны к миру и не истощают своей деятельности для него. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы во время нахождения их в мире соблюл их от зла. Опять повторяет: „они не от мира“. Они, говорит, нуждаются в сильной поддержке, ибо у них, ставших гражданами небесными, ничего нет общего с землею. И так как весь мир будет обращаться с ними, как с чужими, то Ты, Небесный, уже помоги им, как гражданам небесным. Я сохранил их, — говорит далее Господь, — и никого не погубил. Как же, Господи, никого не погубил Ты, когда Иуда погиб и многие отошли обратно? Со своей стороны, говорит, Я никого не погубил. Что только зависело от Меня, Я ничего не оставил без исполнения, но соблюдал их, то есть всячески старался сохранить их. Если же они сами собою отпадают, это нисколько не относится к Моей вине»(Блаженный Феофилакт Болгарский. «Благовестник», репринт, С-Петербург, стр. 720–721).

Часть 2. Призвания любви

Относительно дел Божьих и замыслов Его по отношению к человеку мы знаем, что Господь никогда не благословлял ничего, чему прежде не положил бы возможность в самом человеке. Это мы, люди, можем требовать от кого-нибудь из близких делать нечто, чего человек еще не умеет, не знает и не ведает, а мы уже требуем от него. Господь же, если что-то благословляет исполнить человеку, то прежде этого благословения влагает то, чем возможно исполнить благословение. Чем же возможно исполнить благословение быть «едино»? Призваниями любви, каковые при творении человека, как образ Самого Бога, уже вложены в нас и которые пробуждаются в ходе нашей жизни.

Это деяние Господне, в котором Он и сотворил однажды человека и теперь приуготавливает каждого из нас, чтобы повести в воцерковлении, т. е. в пробуждении призваний любви и божьему исполнению их. «Бог, — говорит свт. Иоанн Златоуст, — во всяком случае предваряет нас Своими благодеяниями. (К тому) и немедленное после рождения научение тому, что должно делать и чего не делать, вложение закона этого в саму природу нашу — всё это есть дело величайшей благодати и неизреченного человеколюбия. Дело благодати также — после повреждения этого закона возобновление его» (Свт. Иоанн Златоуст. Беседа на Евангелие от Иоанна, XIV, стр. 145).

Теперь мы можем выделить три вида призваний любви. Прежде всего — это духовное призвание, в котором созидается, собирается Церковь — любви к Самому Богу. Оно изначально присутствует в человеке и человек сотворен любящим Бога, ищущим пребывания с Ним «едино». И таковыми были Адам и Ева — первая семья в раю. Ни в чем Адам не представлял себя вне Бога и ничто не делал мимо Бога. Более того, всё, что ни делал — всё делал «едино» с Ним, вместе с Ним. Вот это «едино» пребывание с Богом и в Боге и составляло собственно жизнь первого человека, давало ему внутреннюю уверенность, а в жизни укрепленность. Точно так же, как каждый ребенок ищет быть маминым и папиным. Принадлежность маме и папе, матери и отцу составляет его внутреннее самое глубокое основание, надежную уверенность в жизни. Когда же принадлежность эта колеблется, когда он вдруг почувствует, что не вполне принят мамой, не вполне принят папой, или, совершив какой-нибудь проступок, пришел в разлад с родителями: мама не принимает его, с папой произошла ссора, кто более всего переживает эту ссору и эту потерю единения? Ребенок., Взрослый порой не готов к примирению и не способен просить прощения у ребенка — ребенок будет просить, потому что ему больнее, болезненнее оставаться в разделении со своими родителями.

Эта потребность быть «едино», быть принадлежащим родителям, быть в их любви — ведет ребенка обратно к родителям. Даже после сильных ссор, даже после ужасных побоев со стороны родителей — ребенок всё равно возвращается к ним, потому что потребность быть в родительской любви больше, чем весь печальный опыт сложных взаимоотношений с ними.

Когда же мы говорим об отношениях человека с Богом, мы вспоминаем слова Господни, когда Он говорит: «И всякий, кто исполняет заповеди Мои, пребывает в Моей любви». Это-то пребывание в любви Отчей и пребывание в любви Христовой и составляет, собственно, сокровенную жизненную потребность человека, сокровенное чувство быть оправданным, благословленным и через то — исполненным правды жизни и деятельности.

Без этого чувства благословения, чувства принадлежности Богу и пребывания в Его любви человек не может с надеждой проходить те или иные искушения жизни. Он окажется в них слабым. Только вложенность в эту любовь Божью и постоянное внутреннее чувство присутствия любви Бога к нему позволяет ему проходить даже мученические испытания.

В результате, собственно воцерковление человека — это и есть восстановление пребывания в любви Божией, потому что именно оно пресеклось первым грехом Адама. Первый грех внес в человеческую природу самостное начало — самолюбие и все проявления его, начиная с такого ужасного явления, как гордость, в которой как раз принадлежность Богу, пребывание в Его любви прекратилось, и человек своей отделенностью от Бога начал жить сам, предаваясь себе, как данности. И родилось довольство самим собою. Оно удалило человека от Бога. В таком случае воцерковление — это есть преодоление этого довольства и самодовольства. Преодоление самодовольства в гордости, самодовольства в самолюбии, самодовольства в самоугодии и восстановление пребывания в любви Отчей.

Блаженный Феофилакт слова «о тех, которых Ты дал Мне», толкует: «Чтобы они познали, что Он любит их, и печется о них. Я молю и прошу о них, а не о мире. Я люблю их, когда не только то, что у Меня Самого, даю, но и Тебя прошу хранить их. Не о людях порочных и мудрствующих мирское Я молю Тебя, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои» (Блаженный Феофилакт Болгарский. «Благовестник», стр. 718).

Второе призвание появилось с сотворением Адама и Евы — супружество, Господь благословляет Адаму быть мужем, Еве быть женою, а вместе множиться, т. е. рождать чад. И тогда появляется третье призвание — сыновство. Поэтому муж, жена потом становятся отцом и матерью, и в детях их является призвание дочери и сына. В итоге эти три призвания — тоже призвания любви, которые даны Богом в акте творения мужчины и женщины. Ими собирается семья. И чем глубже, чем чище эти призвания присутствует в человеке, тем менее в нем разделительного. Тем увереннее, тем крепче и тем богаче и полнее живет семья. «Начат же и помощница его Ева, мати всех живущих, в болезни родити чада, к смерти паче, неже к животу: прежде рождения бо умертви я, наведши грехом своим всему человеческому роду смерть сугубу, душевную и телесную. И не первее начинаху родящиися житии, неже умирати, душею бо абие мертвы бываху, телом же к смерти течаху, происходящее от утробы матерни в жизнь сию купно с мертвым тлением. И нам всем таков рождения образ оставиша. Знаета бо, яко создана беста в возрасте совершенном, к супружеств удобном и учинена еста от Бога на то, дабы родили и умножали род человеческий, и желаста скоро видети подобный себе плод и умножение человеческое: того роди вскоре познаста плотски: и родити начаста» (Святитель Димитрий Ростовский. «Летопись», стр. 90 — 92).

Четвертое призвание из числа жизненных — это гражданское призвание, которым Адам прежде всего, но и Ева тоже не просто образуют семью, но вступают еще и в отношения семей между собою и, в конечном итоге, образуют человеческое собрание, человеческое общество. Так появляются гражданские отношения, гражданское служение, которые есть отношения за пределами семьи и которые происходят по сути из любви к соплеменникам, соотечественникам и в конечном счете из любви к Отечеству.

Все вместе четыре призвания любви составляют, на наш взгляд, жизненные призвания, второй вид призваний любви, которыми образуются семья и Отечество.

После грехопадения все четыре жизненных призвания уже не могут быть чисты, если не влагаются в призвание любви к Богу. Видимое возрождение этого призвания начинается с крещения. «Вси бо во едино тело крестихомся» (1 Кор. 12, 13). Для чего «во едино тело»? «Для того, чтобы не разделяться, но взаимным согласием и дружеством сохранять связь всего тела, — говорит свт. Иоанн Златоуст. Никто пусть не ищет своего. А пусть, ища своего, всякий имеет в виду ближних; что — наше, то — и их. Мы одно тело и члены и части друг друга. Не будем же в отношении друг к другу, как разделенные. А если другой содержит с тобою еще и одну веру, то вот он и член твой. Какая дружба может произвести такое единение, как средство веры? Мы… не как друзья с друзьями, а как члены с членами. Другого высшего дружества и общения, чем это, не найдет никто никогда. Да будет единение во всех нас благодатью и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа» (Беседа на Иоанна XVI, стр. 156). Здесь святитель говорит о том единении, в котором, «что — наше, то — и их», а вместе с тем «единение это будет во всех нас благодатью и человеколюбием Господа, так, что будем не только «как друзья с друзьями, а как члены с членами», «в высшем дружестве и общении», «в сродстве веры».

Митрополит Антоний Сурожский вспоминает: «Есть место в одной рукописи Евангелия, не вошедшего в состав канонических книг, где говорится, что спросили Христа: когда придет Царство Божие? И Он ответил: Царство Божие уже пришло тогда, когда двое перестали быть двумя и стали едины» (м. Антоний Сурожский. Труды. 2002, стр. 527). «Едины, — добавляет он, — не в смысле одно, а в смысле «неисчерпаемы друг для друга». Здесь же митрополит Антоний вспоминает о своей матери, которая незадолго до смерти сказала ему, сыну: «Мы всю жизнь прожили с тобой вместе, я теперь тебя так глубоко знаю, что ничего о тебе сказать не могла бы: что бы я ни попробовала сказать, мне пришлось бы дополнить, исправить, изменить всем остальным (что есть в тебе)» (м. Антоний Сурожский. Труды. 2002, стр. 720–721).

Наконец, третий вид призваний обращен у человека непосредственно к окружающему предметному миру. Это прикладные призвания. Любовь к делу, к искусствам, к науке. Способность созидать окружающий мир творческим образом. С одной, больше внешней стороны, эти призвания держатся на различных дарованиях, способностях человека, таких как музыкальная, ремесленная, организаторская, врачевательная, педагогическая, интеллектуальная и т. д. Из этих призваний формируются в итоге профессии в современном мире. Мы говорим: «По прикладному призванию ты кто? Я токарь, а ты?» — «А я врач». — «Я повар». — «Я учитель». — «Я юрист». — «Я предприниматель». — «Я финансист, экономист» и т. д.

С другой, внутренней стороны, они есть в нас действительно как призвание, т. е. призванность Богом, благодаря которому возможно исполнить данный человеку завет Божий: «И благословил Бог (Адама и Еву), и сказал им Бог: …и наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте… И поселил (Адама) а саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его» (Быт. 1, 28; 2, 15). Как и чем возможно исполнить этот завет Божий?

Митрополит Антоний Сурожский, говоря о двух путях возрастания человека (в нашем случае исполнения завета), первым называет прямой — «это приобщение к Богу Самому, приобщение к Его премудрости, такое глубокое приобщение, что человек мог познавать всё, что создал Бог, не просто своими догадками, а приобщенностью к Божественной премудрости, принятой им в любви и поклонении Самому Богу, чтобы… она, премудрость, открывала ему все тайны бытия. И другой путь — это путь познания тварного мира на уровне этого мира и его тварного состояния, путь как бы естественного познания, который сродни человеку, потому что человек своей телесностью, своей материальностью, даже своей душевностью приобщен к созданному миру» (м. Антоний Сурожский. Труды. 2002, стр. 785). Этот путь познания тварного мира ведет, с одной стороны, к возделыванию мира, т. е. земли, с другой — к познанию через вещественный мир Божественной премудрости.

Св. Ириней Лионский говорит в переложении его слов митрополитом Антонием, что, «вглядываясь, вдумываясь, вживаясь в тот мир, которому мы принадлежим — потому что он Божий, потому что в нем сияет Божий свет, потому что на нем запечатлена Божественная премудрость — человек может постепенно раскрывать эту премудрость, понимать Бога через Его творение до того момента, когда, дойдя до предела возможного естественного познания, он открывается к познанию Божественному. Тогда он оставляет свои попытки познать естественным умом то, что сотворил Бог, и останавливается в молитве, в поклонении, молчании, в созерцании Бога» (там же, стр. 785).

Такое возможно, если призванием любви к Богу, церковным, духовным призванием человек присутствует в прикладных призваниях. Даже оставаясь в житейских или профессиональных делах и занятиях, но пребывая в них духовно, т. е. церковно, он будет развиваться в сторону, описанную св. Иринеем.

К сожалению, в наше время прикладные призвания служат больше достатку, известности, достижению положения в обществе, достижению власти и известности, иными словами, личному успеху или, хуже того, обороту денег.

Сегодня прикладные призвания заняли ведущее место в мире. Потеснив даже призвания жизненные, хотя совсем их оттеснить невозможно. Так или иначе, но человек хочет жениться или выйти замуж, хочет иметь детей, воспитать их. Для многих это совершается уже почти на уровне биологической потребности или только душевной. Во всяком случае, по значению своему уже после прикладных призваний. Свое достоинство, свое сознательное осуществление сегодняшний человек видит в общественном служении, в своем положении в обществе через прикладные призвания. В том числе и церковный человек.

На деле прикладные призвания — это именно прилагаемые к первым двум, они имеют третье значение в трех видах призваний. Так как эти призвания вложены в человека Самим Богом, то естественно, что человек благодаря этим призваниям может созидать окружающий материальный мир, «возделывать его», созидать красоту в материальном мире. Следуя откровениям Божьим и границам, поставляемым Им. Мы сегодня видим немало произведений человеческой культуры, в которой проявляются именно прикладные призвания.

Среди них можно выделить четыре рода произведений, или дел человеческих — одни выполнены из любви к самому делу или произведению, другие — из любви к людям, родным, близким, к соотечественникам, из любви к Отечеству, третьи — из любви к Богу, к Церкви, четвертые — из любви к себе, ради зарплаты, славы, общественного положения, т. е. ради гордости, тщеславия, богатства, власти. Последние нельзя назвать призванием, т. к. Бог не призывал человека к корысти. Но и первый род дел и произведений не всегда могут быть призванием, хотя и выполняются не из корысти. Людей, так работающих, называют безсребренниками. Среди них было немало и выдающихся людей — ученых, художников, музыкантов, ремесленников, тех, про которых говорят: у него золотые руки, светлая голова. Немало из них, совершив удивительные дела на земле, закончили свою жизнь в безвестности и нищете. Силой своей одаренности одни являли миру естественную глубину материального тварного мира, другие же являли творческие возможности человека в созидании культуры, тоже в границах человеческого естества.

Но естество человека, живущего на земле, изгнанного из рая, повреждено. Отсюда Священное Писание и все отцы и учителя Церкви говорят о двойственном положении прикладных призваний к делу спасения, т. е. примирения человека с Богом и восстановления его в раю. Так, из всех призваний, т. е. художеств, свт. Димитрий Ростовский, опираясь на слова свт. Иоанна Златоуста, выделяет и оправдывает вначале только одно — земледелие: «Великий Святитель земледельство сказует бытии и первейшее и нужднейшее паче всех художеств. Первейшее, ибо Адаму повелено бысть: в поте лица твоего снеси хлеб твой; нужднейшее, потому что всякому человеку, князьям и царям хлеб к препитанию требователен равнее, якоже и нищим. Сего ради земледельство хваления достойно, яко праведно, прочие же художества не без греха бывают»(свт. Димитрий Ростовский. Летопись, стр. 207).

Как и когда возникает в истории человечества деятельность «прочих художеств»? Вначале от племени Каина. «Изобрете же Каиново племя и художества различные, и мерила, вдался же он в них по излишнему сладострастию плотскому. Ламех, праправнук его, не довлеяся единою женою, поят две, Аду и Селлу: и быть он первый в мире двоеженец. Роди же ему Ада Иовила: той изобрете делание шатров от кож. Роди и другого сына Иувала: той изобрете мусикию (музыку), певницу и гусли. Селла же, другая жена Ламехова, роди Тувалкаина: той бяше млатобиец, ковач меди и железа. Сестра же его Ноема изобрете творити от скотиячо млека масло и сыр, и прочим женским рукоделиям она бысть изобретательница.

Научися же племя Каиново и волхвованиям, чародеяниям же и обаяниям, и обществования с бесы. И быше богопротивно и богомерзко, чесо ради послежде потопом бысть истреблено» (свт. Димитрий Ростовский. Летопись, стр. 122).

Но иное происхождение художеств в истории человечества следует после потопа. Праведный Ламех, не тот, что из Каинова племени, двоеженец, но другой, из племени Сифа, когда родил сына Ноя, пророчествовал о нем: «Сей упокоит нас от дел наших. Аки глаголя: Сей по потопе отец и обновитель будет рода человеческого, и изыдет от племени его Спаситель. Поистине бо Христос наш, покой и радость есть во всем праведным. И сбыстся то отчее о сыне (о Ное) пророчество во свое время, егда Ное изобрете удобнейшее земледелательство к препитанию, еже скотами орати (пахати) землю: прежде бо не знаяху людие орание, но сами копающее землю, сеяху жита. Ное же первый изобрете рало, лемеш, плуг и супруги (упряж) волов: и начат землю орати, и тако сотвори ослабу делу рук человеческих. Еще же своею благоприятною жертвою и богоугодными молитвами исходатаи от Бога благословение на гобзование (плодородие, изобилие) плодов и изобрете вино от гроздия в веселие сердцу человеческому» (свт. Димитрий Ростовский. Летопись, стр. 205).

О людях, хранящих границы Господни в прикладных призваниях, есть такое свидетельство: «Добре преподобный Симеон, Христа ради юродивый, другу своему Иоанну диакону пред кончиною своею сказа, глаголя: «Между простыми людьми, в весех жительствующими и делающими землю, иже в незлобии и правоте сердца своего жительствующее, никого не хулят, ни обидят, но от трудов рук своих в поте лица ядят хлеб свой, между таковыми мнози суть велиции свтяии: видех бо я приходящия во град и причащающиеся тела и крови Христовы, и бывающие яко злато чисто» (там же, стр. 208).

Ибо среди всех праведных людей было в обычае не прежде о художествах, т. е. о прикладных призваниях, иметь попечение, но, прежде всего, о благочестии. И это с самих времен праведного Сифа, который как третий сын родился в утешение Адаму и Еве. «Сице Сиф праведный своему племени к доброжелательному житию предводитель, учитель и наставник бяше. Научи бо чада своя и чада чад своих еже знати Бога и веровати в Него, и в страсе Того жительствовати: любити и почитати Создателя своего жертвами, и молитися Ему прилежно, такожде и ближнего своего почитати и любити, якоже себе самого, и никого же обидети. И пишется о племени Сифовом, якоже подобятся Ангелом житием своим праведным, целомудренным, воздержным, кротким и честным долгое время, даже до тысящи лет» (там же, стр. 124).

Свт. Иоанн Златоуст о таком праведном жительстве говорит как о хождении узкими вратами. В новозаветное время после искупительного подвига Христа и воскресения Его даруется человеку возможность стяжания христианских добродетелей, т. е. дел, совершаемых по Его благодати. «„Внидите узкими враты“, — говорит Сам Господь, называя так врата добродетели. А узкими назвал Он врата не потому, что они на деле узки, а потому, что наша воля считает их такими. Назвал их тесными, чтобы мы, уклонившись от других широких врат и узнав те и другие по их концу (погибель в вечности у первых и спасение у вторых), скорее избрали для себя тесные врата» (свт. Иоанн Златоуст. Собрание поучений, том 2. Издание Свято-Сергиевой Лавры, 1993, стр. 378–379). Один из тех, кто избрал широкие врата, богач «шел по широкому пути веселья, роскоши, смеха, утех, объядения, пьянства, изобилия в деньгах, щегольства в платье. Такого успеха во всех житейских делах» достигал он эксплуатацией дарований своих слуг и собственных дарований, т. е. прикладных призваний. И не в том дело, что призвания любви к делу плохи сами по себе, но в том, что «Каиново племя изобрете художества сверх меры потребного, по излишнему своему сладострастию плотскому». Филон Александрийский (1-й век по Р. Х.) искусительную связь прикладных призваний с гибельными широкими вратами изображает особенно ярко. «У каждого из нас в душе есть две жены, которые смертельно ненавидят друг друга и наполняют обитель нашей души ревнивым соперничеством за обладание внимания и любви со стороны Ума нашего (читай — разумного духа). Одну мы любим, считая ее послушной, кроткой, близкой, родной — она зовется Усладкой. Другую мы ненавидим, думая, что она своенравна, строптива, дика и вредоносна, имя же ей — Добродетель. Вот приближается одна развинченной походкой роскошной шлюхи, стреляя глазами и поражая юные души, всем видом своим являя дерзость и безстыдство: голову держит гордо, стан — вопреки природе — прямо, скалится и хихикает; прическа чересчур прихотлива, глаза и брови подведены, кожа изнежена теплыми ваннами, богатые одежды усыпаны цветами; на ней ожерелья, запястья, украшения из золота и драгоценных камней и вся дышит сладчайшими ароматами… но нет у нее красоты подлинной, потому и гонится она за поддельной. (Так и прикладные призвания без призваний жизненных и духовных, церковных есть пустая подделка под человека — А. Г.) И следует за ней свита приближенных: тут хитрость и безрассудство, лесть и вероломство, обман и мошенничество, ложь и клятвопреступление, безбожие, беззаконие, безнаказанность. (И это всё от выдающихся талантов этой жены — певческих, ораторских, деловых, спортивных, врачевательных, организаторских, даже педагогических, журналистских, писательских, иконописных, регентских и т. д. — А. Г.) Окруженная ими, она обращается к Уму: «Мой милый, я очень богата! Божественные блага -они на небе, а земные — все в моих ларцах, и если будешь моим, то вечно будешь вкушать их и наслаждаться вволю. Смотри, сколь многочисленны мои богатства. (Т. е. предайся только одним дарованиям и своим талантам, развивай их, учись им и ими достигай успеха в жизни, и ты будешь иметь всё следующее). Тут вседозволенность, безделье и праздность, обилие яств и вин, тут распущенные речи и безответственные поступки (тебе всё и вся простят за одни только дарования и мастерство), тут жизнь беззаботна, насыщение недостижимо. И ни одного неисполненного желания не останется у тебя — ты найдешь даже больше, чем ищешь». (И дети твои будут пристроены, сам будешь у власти, при богатстве и известности).

Во время всей этой речи другая, именем Добродетель, стояла в укромном уголку, внимая каждому слову. Испугалась она, как бы Ум (сознание) незаметно для себя не пленился всеми посулами, равно как и обликом и повадками этой особы, опытной обманщицы и лгуньи. И тогда вышла она из своего укрытия, вся изящество и благородство: твердая поступь, ясный взор, цвет скромности на лице, прямой характер, безупречная жизнь, здравые суждения, искренние слова — точное отражение здравых мыслей, повадка естественная, движения спокойные, одежды скромные, а украшения драгоценнее золота — разум и добродетель. Ее сопровождали набожность и благочестие, правдивость и законопослушание, верность священным обрядам и верность клятвам, преданность семье, любовь к Отечеству, преданность Церкви и благочестию, участие, выдержка и целомудрие, скромность и самообладание, мягкость и непритязательность, умеренность и стыдливость, спокойствие и мужество, благородство и рассудительность, предусмотрительность и здравомыслие, внимание и самосовершенствование, веселость и доброта, кротость и ласковость, человечность и великодушие, блаженство и благость.

И встали они справа и слева от нее, как верная стража, она же заговорила: «Я видела, как вцепилась в тебя эта негодница, как ломалась она перед тобой, будто в театре. Расписывая свои богатства, она поведала о том, что услышать приятно, а всё прочее, способное растревожить и смутить, злостно утаила. Она не открыла, какие болезни и беды неизбежно постигнут тебя, если сойдешься с нею, так знай, если полюбишь Усладу и чем достигается она — свои таланты и дарования — которые поставишь выше любви к Богу, к Церкви, к близким и ближним своим, то будешь при всех своих талантах хитрым, дерзким, распущенным, раздражительным, ропотливым, грубым, скользким, неуступчивым, жадным, одиноким, бездомным, изгнанником, не знающим порядка, безбожным, шатким, отлученным от таинств, шутом, злодеем, звероподобным, трусливым, непристойным, развратным, неумеренным, хвастуном, самодовольным, пошляком, злопыхателем, обидчиком, склочником, клеветником, повесой, тупицей, упрямцем, недоверчивым и не внушающим доверия, непослушным, ехидным, подозрительным, мнительным, пропащим, докучливым, болтливым, пустозвоном, лентяем, замкнутым, непредсказуемым, нерадивым, незрелым, неустроенным, никчёмным, внушаемым, безвольным, двуличным, неисправимым, ненадежным, запуганным, бешеным, угрюмым, унылым, волынщиком, плаксивым, злорадным, бесноватым, чокнутым, безликим, себялюбивым, рабом по доброй воле, склочным, слугой толпы, потертым, разболтанным, язвой, дураком.

Вот они, великие таинства прекрасной и вожделенной Услады. Она сокрыла их из опасения, что ты, узнав о них, отвергнешь ее. А вот о том, сколь обильны и велики блага моей сокровищницы, и рассказать невозможно. Но я расскажу об одном сокровище, на первый взгляд докучливом и тягостном, но опыт каждодневного общения с ним доказывает, что оно особенно полезно. Это — труд, высшее и величайшее благо, противник праздности, отчаянный враг Услады. Скажу тебе больше: Бог указал нам на труд как на источник всякого блага и всякой добродетели, и без него роду человеческому не обрести Прекрасного. Все блага произрастают из одного корня — из труда, и потому не пренебрегай им, иначе, сам того не заметив, лишишься всех благ разом. Пойми, Владыка неба и земли владеет благом с легкостью, и с той же легкостью Он наделяет благами любого, только нам дано обретать благо через труд, чтобы и здесь единственно блаженной сущностью почитался Бог.

Выслушав эту речь, Ум отвращается от Услады и прилепляется к Добродетели. Тут и становится он пастырем овец, возничим и кормчим неразумных сил души, ибо не дает им нестись без строя и порядка, без наставника и вождя, чтобы не погибли они в своих безудержных порывах без отеческого покровительства и наставничества.

Так скажем „нет“ сомнениям и обретем на вечность способность благодарить и почитать Вседержителя. Ведь Пасху, т. е. переход от страстей к упражнению в добродетели, предписано совершать „препоясав чресла“, т. е. с готовностью к служению, укрепив плоть („обувь“) тем, что стоим незыблемо и прочно („ногами“), и держа („в руках“) учение („посох“), дабы не оступиться ни в одном из жизненных поприщ.

И первая добродетель новичка — это страстное желание преодолеть собственное несовершенство и уподобиться, насколько возможно, своему совершенному Учителю» (Филон Александрийский. Толкования Ветхого Завета, греко-латинский кабинет Ю. А. Шигалина, М., 2000, стр. 162 — 169, 174).

Вот почему вернее следовать не прикладным призваниям прежде, но призваниям жизненным и церковным.

К сказанному мы можем добавить, что всё, что исполнено прикладными призваниями, подлежит тлену. Практически ничто из того, что создано в вещественном и материальном мире, не будет присутствовать в жизни вечной в Царстве Небесном. Хотя по откровениям святых, которые бывали там, в райских обителях, они видели тоже и здания, и дворцы, и сады, и луга, и поля, но не как следствие земных дел, а как следствие какого-то иного созидательного действия, которое совершается там, на небе, по творению благочестия здесь, на земле.

Что можем теперь сказать о современной нам жизни? Если духовное призвание любви к Богу, в результате которого образуется Церковь, и жизненные призвания, которые образуют семью и Отечество, повреждены гордостью и самолюбием, то ясно, что-то и другое требует своего воцерковления, т. е. очищения и освящения. Семья не удерживается до конца и порой разваливается в ближайшие три, семь, десять лет, и Отечество не может долго существовать как единое содружество народа. В итоге многим кажется, будто бы только прикладные призвания единственно могут давать результаты на многие годы. Во всяком случае, на века переживающие и семью, и государство. К ним принадлежит немало произведений культуры, изделий бытовых как результат прикладных ремесел, также церковные изделия, среди них иконы и различная церковная утварь, это и весь певческий ряд богослужений, традиция которого идет из давних времен. Создается впечатление, будто бы прикладные призвания дают творения более долгожительные, нежели жизненные и даже духовные, церковные призвания.

Так оно в действительности и есть. Ибо из всего, что на земле — люди, семьи, сообщества — всё умирает, остаются от них только вещественные свидетельства их человеческой деятельности. Через эти свидетельства совершается и видимая связь поколений, в них же одно поколение сознает свои отношения с предыдущими. И выйти из этого материального кругооборота вещей, идей, знаний и учений, обычаев и традиций, никак нельзя, если человек остается вне отношений с миром райским — ангелов, святых, с Самим Господом, Матерью Божией, если не вступает вслед за этим в отношения с Царством Небесным, которое уже не на Небе только, но внутри каждого из нас. Если же человек выходит из кругооборота видимого и входит в жизнь невидимую, которая начинает созидаться в нем действием благодати, тогда и видимая жизнь приобретает иной характер, иное содержание, причина которых остается для внешних людей тайной. Начинается эта тайна с Таинства и простирается во всю жизнь человека, преображая его отношения с людьми. Человек входит в Церковь, в ее внутреннюю, духовную жизнь, совершая труд над своим внутренним человеком, собственно человеком Церкви.

Вовне он входит в созидание человеческого сообщества, содружества верующих людей, в организацию Церкви, а внутренне, верою он входит в тело Церкви и, в конечном итоге, в единение людей во Христе, в духовное единение любви. Тогда всё, что подлежит прикладным призваниям, будет составлять предмет нашего единства. Здесь появляется разница между «едино» и «единством». «Едино» — это отношения личностные между собою и с Богом, а «единство» — опосредовано внешними видимыми предметами, в том числе предметами деятельности прикладных призваний. Единство взглядов, единство дел, единство традиций и обычаев, правил и порядков, иерархии, учений, устроений, откуда образуется единство страны, государства, Церкви, единство семьи. В то же время между супругами в их взаимных обращениях друг ко другу — единение. Между родителями и детьми в их взаимных обращениях — единение в той или иной глубине. Мать и сын едины между собою, а через предметы, которыми они заняты, они имеют еще и единство взглядов, занятий, единство общего дела, единство порядков, обычаев, семейных традиций.

Когда семья становится малою Церковью, появляется церковное единство в семье.

Часть 3. Этапы воцерковления

Есть благословение Божье, которое дается человеку, чтобы действием Духа Святаго, Его помощью, Его участием осуществлялось восстановление человека в рай, восстановление человека в Царство Небесное. Или воцерковление.

Какие этапы воцерковления мы сегодня знаем? Их пять. Ими описываются действия Божии на пути человека в освоении церковной жизни, описываются образующиеся отношения человека с Богом, содействующие его вхождению в жизнь Церкви.

Первый — этап призывающей благодати. Она пробуждает человека навстречу Церкви, открывает ему Христа, рождает потребность обращения к Нему, влечет искать утешения и помощи у Него, открывает новую жизнь, прежде неизвестную ему, а теперь доставляющую радость, наполненность смыслами, покаянием, молитвой, Таинствами. На этом этапе ему всё легко дается: чтение Евангелия и церковных книг, пост, богослужения, церковные праздники. Легко оставляются прежние занятия, дела, общение с людьми, даже с друзьями, близкими (домашними). Три, пять лет человек находится под таким благодатным призывом, когда Господь носит его на руках. Проходит, время и наступает второй этап церковной жизни. Господь спускает человека на собственные ножки, чтобы он начал сам ходить за Господом, сам держался бы церковной жизни, хранил церковный порядок и церковные действия.

Без этого личного отклика, личного произволения человеческого, без этого личного развития и навыкания от себя совершаемой церковной жизни — нет полноценного христианина. Так говорят все святые отцы, более того, говорят об этот категорически, что Господь со своей стороны сделал для человека безконечно много. Если человек со своей стороны не положит ответного произволения, ответного отклика, то никакого соединения двух воль в конечном итоге не будет.

И поэтому как мудрый пестун, Господь проводит человека в его земной жизни по этапам постепенного высвобождения из уз греха, из уз страстей. После этапа призывающей благодати наступает так называемый переходный период. Период подросткового развития мы очень хорошо знаем. Период этот тоже называют переходным от детства к юности. В переходный период подросток вдруг перестает внимать родителям. Начинаются самостоятельные поступки и самостоятельная жизнь, которая не во всем совпадает с родительской.

Подобные же отношения с Богом образуются и у человека воцерковляющегося. В период призывающей благодати он следовал как ребенок за нею, весь был посвящен Богу так, что даже домашних своих оставил, даже на работе стал появляться как верующий, не обращая внимания на то, что над ним смеются, его не признают, порою не хотят. Что ему до этого? Он Христов, он ощущает на себе любовь Божию, он пребывает в ней. Что ему теперь до всего остального мира?

Но когда наступает переходный период, благодать сокрывается в его сердце. Теперь человеку самому надо исполнять образ молитвы, образ поста, образ устремлений и следований за Господом, обращений к Его Евангелию, к Его заповедям. Не просто сохранить, а вникнуть самому, войти в них сердцем, теперь уже не по благодати, а от себя, своею волею, своим духом. Незримое присутствие благодати он будет чувствовать в своей духовной ревности. Он встретится с тем, что, оказывается, и ум, и сердце, и воля, и дух — всё поражено, всё повреждено. И из-за этой поврежденности колеблется ревность, остывает вера, теряется молитва, одолевают немощи, появляются разделения с Самим Господом. Забывчивость о Нем, увлеченность суетой, делами, впадение в страсти, грехи. Как подросток входит в разделение со своими родителями, так и наш церковный человек ходит в разделительных отношениях с Богом.

Он чувствует ослабление веры, как угасание веры, поста, начинает волноваться, скорбеть об этом. Но он не знает, как на всё это смотрит Господь. Точно так же, порой, мы, когда видим, что ребенок наш, войдя в подростковый возраст, вытворяя нечто, несогласное с нами, вовсе не подозревает, что мы переживаем?

Более того, даже и не вникает в это, а когда мы пытаемся ему сказать, то входит в противление, полагая, что будто бы эти наши переживания являются неким давлением на него, противлением ему, противостоянием с ним. То же переживает и верующий в переходном периоде. Он, разделяясь с Богом, начинает отходить от порядка церковной жизни, не возрастать в ней, не углубляться в нее, не следовать за Господом, за каждым Его дыханием и его благословением, а вместо этого, наоборот, осуществлять свои земные цели, свои, работающие на успех, задачи, самореализацию перед людьми, перед самим собой — и в Церкви и вне Церкви. В эти моменты он совсем не подозревает, в какую меру отдаляется от Бога.

И только встречаясь с трудами святых отцов, которые описывают человека со стороны жизни грешника, как это, например, сделано очень обильно в трудах свт. Феофана Затворника, он невольно начинает удивляться: неужели это обо мне так пишется, неужели на взгляд Бога я таким выгляжу? Таким ужасным, таким невозможным и таким несвойственным Богу человеком. Терпеливо и многих очень медленно ведет Господь к этой встрече с самим собой. Для большинства, особенно для мужчин, особенно для преуспевающих в жизни эта встреча со взглядом Божьим на их жизнь, характер и поступки, свойственные переходному периоду, оказывается делом великого труда. Увидеть себя глазами святых отцов, согласиться с тем, что описанный как грешник и есть, собственно, я, пробудиться совестью и ее согласием, затем ее укорами увидеть реальные свои поступки и конкретные движения души — это и есть, собственно говоря, труд разумения себя и уразумения своей жизни, труд переходного периода. Если этот труд не осуществить, не научиться ему, не ожить в нем совестью и верою навстречу Богу, тогда фактически дальше уже некуда идти. Начнется обмирщение — семя, упавшее при дороге, на каменистую почву, в терния. Господь позвал, и помогал, и Промыслом Своим не оставлял, но человек не пошел. Не встал, не оторвался, замедлил и остался. При своем и со своим.

А если пошел? Тогда за переходным периодом начинается следующий период, когда человек идет, опираясь на вспомоществующую благодать Божью. В переходном периоде он, теряя ее, чувствуя безысходность своего положения, не умея следовать за Богом, учился цепляться за благодать Божью. Ради этого учился отрицаться себя, избегать грехов, держаться духовной ревности. В отречении от худых привычек и навыков чувствовал помощь благодати божией, начинал каяться, приходил к примирению с Богом и Его поддержке, учился держаться заповедей, стоять в добродетелях. Так человек подходит к третьему этапу, где он, опираясь на благодать Божью, на ее помощь, начинает дальше следовать за Богом, т. е. всё с меньшей переменчивостью исполнять заповеди Божии. На этом этапе он уже не сам их исполняет, не по своему уму, не своим человеческим навыком, сообразуясь умом с прочитанным содержанием заповедей, а совершает заповеди по действию живой благодати Самого Святаго Духа, по действию живой благости Самого Христа, присутствующего в его сердце и с ним. Когда Господь вместе с ним совершает заповеди, т. е. заветы Божьи. Это третий этап — собственно воцерковления.

Затем благодать Святаго Духа выводит человека на четвертый этап — этап истинного христианина. Очень ярко и сильно рассказано об этом в трудах святых отцов, где всё, что делает человек, сообразовано с Богом. Сообразовано не по сознанию, не по знанию, не по уму, а сообразовано всем естеством человека: душою и духом, и личной потребностью ходить за Богом.

Наконец, последний, пятый этап — вышеестественная степень — это степень благодатного присутствия человека на земле, благодатного пребывания человека, как человека уже Божьего, обновленного, когда он может сказать, как апостолы: Дух Святой отделил меня от среды и послал туда-то. По каким-то промыслам Божьим, по какому-то замыслу Господнему такой человек может быть оставлен на земле ради нашего с вами следования за ним, ради научения, назидания нас с вами.

Вот таковы этапы воцерковления. Мне думается, что когда мы говорим о катехизации, не брать во внимание пути Господни, которыми Промысел ведет человека во внутреннем его развитии, во внутреннем его воцерковлении, одухотворении, обожении — будет, скорее всего, недальновидно. (Подробно об этих этапах смотри книгу прот. Анатолия Гармаева «Пути и ошибки новоначальных».)

Часть 4. Степени воцерковления, указанные апостолом Павлом

В Послании к римлянам апостол Павел неожиданно говорит о действиях Божиих по отношению к человеку ради его восстановления в раю. Неожиданно, потому что до этого как бы ничто не предвещало, что он об этом скажет. Равно как после этого он как бы и не возвращается к этому. Но когда мы читаем толкование святого Иоанна Златоустого, он разворачивает нам картину совершенно иную, что всё предыдущее как раз подводило к этому, а всё последующее объясняет и раскрывает эти слова апостола Павла. Давайте послушаем их и вникнем: «Любящим Бога вся поспешествует во благое. Сущим по предуведению — званным, то есть призванным по Богоизволению, их же бо предуведе, тех и предустави, сообразных быти образу Сына Своего, яко быти Ему первородну во многих братьях. А их же предустави, тех и призва, а их призва — сих и оправда. А их же оправда — сих и прослави» (Рим. 8, 28 — 30).

Перед нами степени воцерковления, которые раскрыты апостолом Павлом со стороны действия Промысла Божьего, со стороны действия его любящей десницы, любящего благодатного касания нас. Только в этих действиях появляются два этапа, которых мы в предыдущей части, раскрывая этапы воцерковления, не назвали. Там мы начали с этапа воцерковления с субъективного чувства, когда сами пережили веру. Открылась в нас вера, пережили в себе призывание Божье — Бог позвал — мы откликнулись и стали веровать. В апостольском перечислении «призва» стоит третьим этапом, а перед призыванием существуют еще два. Какие же? «Их же бо предуведе», вот первый.

Их же бо предуведе, вот первый этап, предуведе — увидел Господь раньше, чем мы с вами себя почувствовали верующими. Их же бо предуведе, тех и предустави, а уже тех, кого предустави, тех и призва. Этот момент предуставления, т. е. нашего приготовления к призыванию, мы тоже в себе не сознаем. Было естественно для нас — будучи неверующими даже и не предполагать стать верующим. Более того, может быть, кто-то из нас вообще гнушался верующих и боялся появляться в храме, еще вдруг увидят, а потом засмеют. Так думали мы, так думают сегодня некоторые из наших родных, близких, знакомых. Поэтому в своем прошлом ни о каком призывании мы полагать не могли.

Несмотря на это, оказывается, предуставляющее, т. е. приуготовляющее касание Божье к нам и Промысел Божий, т. е. попечение Божие о нас было и с нами. И если бы не было этого приуготовления нас, невозможно было бы и призвать. Некуда было бы благодати Божьей войти и нечего было бы позвать, т. е. оживить, оживотворить. Но и предуставить тоже, т. е. приуготавливать человека невозможно, если он прежде не предуведен Богом, как способный откликнуться.

В Деяниях апостольских уже не апостол Павел, а апостол Лука говорит об этом же, о предуставлении, рассказывая о язычниках. Он говорит, что язычники, прежде, чем были призваны, были, предуставляемы. Иудеям Павел и Варнава: «Вы, иудеи, отвергаете слово Божие и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то мы в этом случае обращаемся к язычникам. Язычники, слыша это, радовались и прославляли слово Господне, и уверовали все, которые были предуставлены к вечной жизни». Уверовали, т. е. призваны были все, которые были предуставлены к вечной жизни. Это в 13 главе Деяний.

Мне думается, что каждому для разумения своего воцерковления и тем более нам всем для устроения дела катехизации, важно в эти слова и этапы, которые называет апостол Павел, вникнуть более внимательно. Поэтому хочу представить характеристику этих этапов, сделанную святыми отцами. Прежде всего опираясь на труды свт. Феофана Затворника, его толкование Послания к римлянам и на труды свт. Иоанна Златоустого, тоже в толковании этого же места Послания к римлянам. Плюс мысли других святых отцов, которые приводят свт. Иоанн Златоуст и свт. Феофан Затворник.

Итак, первый этап со стороны Бога по отношению к человеку — это предуведение. Тех, кого предуведе, тех и предустави. Предуведе. Блаженный Феодорит: «Что такое предуведе? В ком предузнал твердое расположение». По некоторым замечаниям святых отцов, предуведение совершается в момент зачатия, когда человек только-только начинает свое бытие. Уже тогда у Бога есть предуведение о нем. Часто это предуведение путают с предопределением, а предопределение воспринимают в смысле роковой заданности, будто бы положенной человеку от Бога. Но святители Феофан Затворник и особенно Иоанн Златоуст обращают наше восприятие апостольских слов в иное русло.

Увидеть — это не есть запечатать, но увидеть данность, какая она есть. Господь содержит в Себе все времена, потому и может Он увидеть данность младенца зачатого, его развитие и весь жизненный путь человека. Единовременно обозревая не как предопределенное быть таким, а как развивающееся и складывающееся так, как выбирают во времени и делают по жизни сами люди. Поэтому видеть — не значит, предопределить, как будет. Но это значит увидеть, что произойдет так, потому что человек такой и так будет себя вести.

Что же нужно Богу предуведать в человеке, чтобы потом предуставлять, т. е. приготавливать к призванию?

Святой Амвросий говорит: «О ком предуведено, что он послушает». Слово послушание мы относим больше к действию. Послушаться старшего, начальника. Послушаться и сделать, исполнить приказ, требование, повеление. В одном случае послушаться из страха наказания, страха смерти, в другом — из желания награды, славы, власти. Есть послушливость, чтобы не терять отношений, чтобы не вышло хуже и т. д. но не об этом послушании говорит святой Амвросий. В слове «послушает» есть корень — слух. Т. е. услышит. Кого услышит? Кого послушает? Того услышит, кого любит и кого чтит. Ему внимает и для него живет. Ему же и делает. С самого раннего детства призвание любви — сыновство — обращает каждого из нас к родителям. Дар слушать родителей, дар внимать им — дар этот от Бога. Этот дар лежит в основе преемственности поколений — от отца к сыну, от матери к дочери. И Бог благословляет эту преемственность долголетием. От них же, от родителей, ребенок услышит о Христе, они же, родители, передадут его дальше по жизни в послушание учителям, наставникам, воспитателям, крестным, духовникам. Потом он послушается слова Евангелия, потом он послушает благодать Духа Святаго в своем сердце, потом он послушает и Самого Господа, на которого указует Дух Святый в его сердце.

Эту способность послушать и предуведел Господь. Того и начинает потом предуставлять, т. е. предуготавливать. Предуведенным святой Амвросий добавляет еще два свойства. Они пребывают верными до конца и состоят под Божьим благоволением. Однако мы знаем, что в 20-30-е годы прошлого столетия было немало верующих людей, которые отпали от Бога. Более того, будучи даже священниками, сделались атеистами, преподавателями курса атеизма в университетах и институтах, активными ругателями Бога. Самое удивительное — откровенными ругателями. Десятками, сотнями тысяч переходили на сторону атеизма и составили море советских людей. Но они же выросли в верующих семьях, долгие годы сами исповедовали веру, но в событиях революционного безбожного переворота вдруг отпали. Невольно вспоминаются слова Евангелия: «Иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, когда взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло», т. е. «когда настанет скорбь или гонение за слово, тогда соблазнятся» (Мф. 13, 4 — 6. 21). Вспоминается притча о десяти девах, среди которых до времен смуты было не разобрать, кто юродивые, кто мудрые. Но пришла смута, и открылось, у кого достает масла, т. е. дара благодати, у кого недостает, и Господь «сказал им: истинно говорю вам: не знаю вас» (Мф. 25, 12). Отсюда, если иметь ввиду реальность совсем недавних исторических событий, слова, которые говорит святой Амвросий, очень серьезные, если не сказать больше — страшные. И только предуведенные пребывают верными до конца и состоят под Божьим благоволением.

Нам, воспитанным на общественном чувстве быть вместе и всё делать сообща, не хочется верить, что кто то, а тем более близкие, не будут с нами. Почему? Нам хочется, чтобы предуведенными были все вокруг нас. Вон их сегодня сколько верующих, и все предуведенные, нам так хочется. И вдруг — «предуведенные те, кто пребывают до конца». А дальше еще строже. О прочих же, коих Бог не предуведел, о них нет Ему и заботы, потому что Он не предуведел их, что пребудут угодными Ему до конца. Т. е. он их такими обнаружил.

Вот двое, мама и папа, зачали ребенка. Господь глянул на ребенка зачатого и не предуведел в нем ничего, чем он был бы в послушании до конца. А в другом ребенке, которого зачали эти же родители в другой момент, предуведел, что в нем есть то, чем в послушании Ему — Богу будет до конца. Слышите, о чем идет речь? Как это ответственно для самих родителей. И как ужасно, когда мы слышим, что кто-то зачали в пост, да еще в строгий, да еще в Страстную седмицу. Кто-то свадьбу в это время справлял. Явно, что люди эти вообще не подозревают о словах святого Амвросия. Можно ли катехизацию производить с родителями, не посвящая их в эти страшные, может быть, ужасные в некотором роде слова святого Амвросия?

Святитель Феофан: «Предуведенные суть избранные, т. е. предопределенные, узнанные к спасению и славе». Предопределенные не в смысле запечатанные, а определенные Господом, Господь определил их, увидел их, что они способны идти до конца. Бог, предуведев, чего возжелаем мы и к чему будем стремиться, соответственно тому положил определение о нас, т. е. благословение Свое к нашему исполнению Его благостью. Вслед за тем положил и следующее определение Свое, Божье — предуставление. Ребенок совсем не верует или не хочет веровать и вне Церкви живет, а Бог, уже предуведев его, начинает его приуготавливать к моменту, когда Он его призовет. Может быть, это случится в 15 лет, у кого-то это случится в 30, может быть вообще в 60 лет. Смотрит ли Господь на сроки? Нет. Его долготерпения и Его любви хватит на любой срок, лишь бы только в конечном итоге предуставить человека к моменту, когда можно будет призвать. И если это произойдет даже на восьмидесятом году жизни, почему бы не трудиться над ним и до его 80 лет? И будет трудиться. А сам человек этого подозревать не будет.

А когда услышит, что призван, он скажет: «Что же я делал все свои 80 лет?» Так происходит с нашими родными, близкими, которые, как бы очнувшись от сна, говорят: «Как хорошо, я проснулся! Как же чудно в Церкви! А что же я делал всю предыдущую жизнь?» И горько плачут.

Кто из нас этого не пережил? Кто не плакал, пробудившись по поводу своей прежней жизни? Вот что значит предустави. С одной стороны предустави — это значит, даже при том, что человек еще не верующий, а в Деяниях апостольских это вообще язычники, которые не подозревали о Христе, и тем не менее, по отношению к ним уже совершалось предуставление, приуготовление их к вечной жизни. Это одна сторона, а другая — содержание предуставления. Во что предустави? Т. е. во что предуготавливались? Предустави сообразным быти образу Сына Своего. Человек не знает Христа, человек еще язычник, а образ Сына Его начинает в нем ваяться невидимым присутствием Божьей благодати и Промысла.

Мы знаем, например, что матери некоторых святых воспитывали их до 15 лет как не знающих Христа. Но удивительно — по характеру приготовив их как христиан. Многие движения души: сердца, воли, ума — все были христианскими, хотя они Христа не знали. Немало матерей в периоды язычества, когда невозможно было открыто воспитывать детей в христианстве, тем не менее воспитывали их, как христиан. И это было возможно, потому что и Сам Господь, промыслом Своим и благодатным незримым действием это именно и делает. Более того, без такого предуготовления и невозможно призвать.

Значит, до того, как мы стали верующими, в нас ваялась и совершалось Богом, помимо всякого внешнего воспитания: школьного, семейного, родительского, общественного, теле-, радио-, информационного — совершалось еще самое главное воспитание — Божье, предуставляющее нас в образ Сына Божьего.

И как важно сейчас во время воцерковления, особенно начального, различить в себе эти дарования, эти качества, свойства характера, которым совершается воцерковление, т. е. вхождение в число народа Божьего. Если Церковь — это собрание людей, живущих Господу, единых по духу любви, терпения, смирения, смиренномудрия друг ко другу, значит воцерковление есть умножение потребности жить сообща, без разделения, многопоколенной семьей, общиной, Отечеством. И Господь сказал: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13, 35).

Не столько устремляться к знаниям о Боге, о символе веры, о Троице и о различных церковных действиях, хотя и нужно это знать, но более следовать Богу, для Которого важны не знания наши, а те свойства характера, в которых есть начаток образа Сына Божьего. Эти свойства характера нужно узнать, поддержать и в них развиваться. Это к перечисленному выше еще и правдивость, искренность, честность, это жизнь по совести и самоукорению. Когда ребенок и взрослый, слыша обличение от людей или укорение от совести, соглашаются с ними и тем укоряют сами себя. Укоряют ради исправления, ради следования образу Сына Божия. Тому образу, в котором Господь жил на земле как человек, до времени Своего явления как Бога. В совершенном естестве человека, не проявляясь в нем Богом.

В таком следовании образу Сына Божия появляется та внутренняя нравственная сила и нравственная правда, которая делает воцерковление жизненной реальностью, оправданной благословениями Божьими. Это одна сторона. Вторая сторона, которую рассматривают святые — это собственно образ Сына Своего. О чем это? Сообразным быти образу Сына Своего, яко быти Ему первородну во многих братьях. Это значит, мы становимся с Ним одного рода, и Он становится с нами таким. Произошло это в воплощении Господнем. С восприятием человеческого естества Господь стал первороден по отношению к нам. Оставаясь по Божеству Своему единородным Отцу Небесному. Не по Божеству, а по человеческому естеству, первородный по домостроительству через Воплощение, а по Божеству единородный. Так говорит блаженный Феофилакт. Первороден Он в рождении без греха. Первороден Он в рождении сыном человеческим, являя Собой совершенное сыновство. Однажды только, по достижении двенадцати лет, открывший Себя, как Сына Божия: «Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» Но по возвращении с родителями в Назарет «был в повиновении у них» — отца и матери. «Преуспевал в премудрости и возрасте и в любви у Бога и человеков» (Лк. 2, 49, 51–52).

Как важно особенно в наше время увидеть это. Сами дети, подростки и молодежь чаще не могут увидеть своего сыновства, как важнейшего дарования Божия. Для этого нужна попечительная забота взрослых. Прежде всего родителей, потом крестных, которые собственно и берут на себя роль катехизатора. В Русской Православной Церкви катехизаторами испокон веков были крестные — кум и кума. При этом катехизаторское попечение их было обращено не столько на детей, сколько на семью в целом. Иначе чего бы ради кума и куму так чтили взрослые. Сажали ведь в красный угол, не как шуточных генералов, а из глубокого уважения к ним и к их миссии. Потому что немало участвовали они в том, чтобы в семье был лад. Это первое условие для возрастания детей в сыновстве во образ Сына Божия.

А вот свт. Феофан. «Предуставленные-то же, что и избранные. Предуставил Бог, как предвидел, что возжелаем и к чему будем стремиться». Значит до того, как мы стали верующими, в наших желаниях и в наших стремлениях было что то, что оправдано Богом и что в очах Его является угодным Ему. «Следовательно, всё дело в нашем, — говорит свт. Феофан, — настроении. Блюди доброе настроение и попадешь в избранники предуставленные. О Царстве Божьем Господь сказал, что неустанные ревнители, себя не жалеющие и на всякое добро нудящие себя, восхищают его, будто насильно из рук Божьих вырывают». Какие точные слова для катехизатора!

Значит, во всяком, кто пришел воцерковляться, мы должны найти два свойства. Первое. Это его оправданные перед Богом настроения — их надо выделить, их надо увидеть, различить, что это такое, какие это настроения? И второе — это его ревность на всякое добро, ревность, которою он нудит себя. Он хочет быть добрым, он хочет добрых поступков, он хочет быть хорошим. Напряги усилие и ревность, сие-то и означает, что ты из предуставленных избранников. «Напряги усилие и ревность. Если ты в себе это делаешь, то это и означает, что ты из предуставленных избранников, ибо, — говорит далее святитель Феофан, — неизбранник не станет и ревновать». Вот четкий признак. Вот что говорят святые о предуставлении.