День седьмой. 17 июня 2009 года

Подъем в 7 часов.

Умывание на речке.

Утреннее правило в храме.

Короткая проповедь после утреннего правила.

Завтрак.

Короткая беседа А. Б. Аликбаева.

1. Вопрос: «Почему трудно стоять в храме?». Ответ: «Потому что перед Богом все худое выходит наружу».

2. Рассказ о царе Кире и Крезе. Крез взмолился, и костер потух. Вывод: человек должен дарить счастье другим. Очень поучительная история. Все слушали внимательно.

Завтрак закончился в 9 часов 20 минут.

Построение армий в 9 часов 30 минут для беседы с военным советником. Он рассказал и показал, как нужно правильно и быстро заправлять кровать, а также о распорядке дня и недели в военных училищах. Все слушали внимательно.

На данный момент обе армии набрали по 1000 штрафных очков, и каждому пятому воину был срезан один погон. Событие это было воспринято мужественно и без обсуждения.

После небольшого перерыва на сборы построение с вещами и проверка их по списку.

На исправление дано 10 минут.

Построение перед маршем на футбольном поле.

Все очень торжественно. У воинов на лицах сосредоточенность и решимость претерпеть все до конца.

Главнокомандующий отец Сергий говорит торжественную напутственную речь.

Командующий армиями отец Валерий дает команду армиям на марш к Полю чести.

Между армиями на марше должно быть расстояние 200 метров.

Расстояние до Поля чести около 3-х километров.

В походе все ведут себя достойно.

Около 13 часов 30 минут «62-я Сталинградская армия» прибыла на место расположения своего лагеря.

Мне благословлено фотографировать, находясь в чине хранителя учений без закрепления за какой-либо армией. На Поле чести случилось мне выйти с «62-й Сталинградской армией».

В ней же продлилось мое пребывание до начала единоборств и после них до глубокой ночи. Поэтому то, что происходило в «8-й Гвардейской армии», мне стало известно позднее из рассказов командиров и воинов.

«62-я Сталинградская армия»

«8-я Гвардейская армия»

О месте расположения лагеря «62-й Сталинградской армии»

Лагерь «62-й Сталинградской армии» по ранее утвержденному плану разбивается в небольшой закрытой лощине округлой формы, открывающейся пологим склоном на север. Глубина лощины около 2 метров.

С восточной стороны по краю лощины идет дорога, за которой сразу же начинается густой дубовый лес.

С западной стороны открывается Поле чести площадью не менее одного квадратного километра. Недалеко от кромки лощины стоит несколько одиночных деревьев. Кругом высокая ярко-зеленая трава.

С севера за поворотом дороги на запад течет река с густо заросшими берегами. Рядом с лагерем есть место, где можно подойти к берегу и искупаться.

С юга после редкого мелколесья и кустарника начинается дубовый лес, который с востока и юга ограничивает Поле чести.

Дорога, огибающая лощину с севера, востока и юга уходит на запад, пересекая Поле чести примерно посередине. По этой дороге «62-я Сталинградская армия» пришла в лагерь.

Обустройство лагеря

На северном склоне до прибытия армии уже были установлены два туалета в 40 метрах от лагеря и на расстоянии 30 метров друг от друга для отроков и отроковиц (по четыре шеста высотой около двух метров, обтянутые черной полиэтиленовой пленкой).

У края лощины лежали палатки, матрасы, одеяла, коврики, веревки, а на дне стояли емкости с водой, кастрюли для приготовления горячей пищи, коробки с продуктами и посудой.

Как-то незаметно для меня прошло короткое совещание штаба армии.

Назначенные из командиров: начальник караульной службы и начальник разведки приступили к своим обязанностям. Был выставлен караул, а воины, вызвавшиеся быть лазутчиками, ушли в сторону Поля чести.

Свободные отроки устанавливали палатки и собирали в лесу дрова.

Для приготовления супа и чая был разожжен костер. Старшие отроковицы очень споро, без каких-либо замечаний и напоминаний к 14 часам приготовили обед.

Все делалось слаженно, как будто было отрепетировано.

Мне выпала возможность отдохнуть и глядеть на неспешную суету в лощине с ее кромки.

Диверсант

Рядом со мной оказался отрок Алексей. Он молча плел из травы большой крест.

Именно Алексею было приказано готовиться стать диверсантом. Алексей разговорился со мной, и мне стало известно о том, что он из Ижевского детского дома и часто бывает в женском монастыре, где у него послушание: пасти коров. Мне стали известны особенности каждой коровы. Вместе вздохнули о той (кличку забыла), которую хотят сдать из-за тугости вымени и непослушности. Описываю это подробно, так как в те минуты искренне сочувствовала воину, готовящемуся к такому ответственному и трудному заданию.

Диверсант должен будет выйти из своего лагеря не раньше 1 часа 15 минут с погонами противоположной армии. В темноте ему нужно будет одному пробраться в лагерь, обойти все посты, захватить флаг или хотя бы пометить палатки.

Лазутчики и караул

Лагерь оживленно обустраивался.

Начальник караула направил несколько воинов следить, не подошли ли уже лазутчики «8-й Гвардейской армии». Их можно брать в плен.

Начальник разведки дал разрешение пятерым своим лазутчикам пойти на поиски противоположной армии, узнать их планы и, если удастся, понаблюдать за подготовкой к учебно-боевым действиям. Где лагерь «зеленых», мы не знали.

С кромки лощины мне было видно, как лазутчики перебежками начали пробираться в сторону Поля чести. Минуты через три они совершенно исчезли из виду и более часа мы о них ничего не знали.

Первым вернулся Матфей. Он был по возрасту старшим в группе, но из его рассказа следовало, что послушания у воинов не было, и он не знает, где сейчас трое из них. Воин Александр оторвался от группы и почти сразу попал в плен.

Через некоторое время вернулись отставшие воины.

Александр остался в плену, и «Центр» по рации это подтвердил.

Лазутчики очень живо рассказали о своих несостоявшихся подвигах.

Войсковой священник

Войсковым священником «62-й Сталинградской армии» был отец Андрей Федин, прибывший накануне вместе с отцом Иоанном и сыном-подростком из Пензы. Оба священника имели «боевой опыт» трех учений «Горлица». Объединившись с несколькими приходами, они при поддержке образовательных учреждений трижды провели учение «Горлица» и готовились к проведению четвертого учения в течение семи дней. К превеликой моей радости отец Андрей благословил мне поучаствовать в этом учении, точнее, в военно-патриотических сборах.

С самого утра отец Андрей неотлучно находился при армии. Он участвовал в обсуждении планов штабом армии и беседовал с воинами.

Прибыв в лагерь, отец Андрей сразу приступил к устройству походного иконостаса на одном из деревьев. Он благословлял воинов, получавших важные задания. Его присутствие освящало все вокруг и превращало детскую игру в серьезное учение для всех душевных сил.

Трапеза

К 16 часам трапеза была готова.

Помолившись, все расположились по краю пленки, расстеленной на траве. Отец Иоанн похвалил поварих за вкуснейший суп. Всем было радостно и весело.

Походные условия создавали свои сложности, и трапеза продолжалась больше часа.

Удивительна была атмосфера в лагере. Мною не было замечено ни одного случая грубых отношений между воинами. Все были заняты, никто не был праздным.

Нас торопили, так как парад на Поле чести и единоборства назначены были на 17 часов, и «8-я Гвардейская армия» уже была готова к выходу.

Прозвучал гонг, и вся армия по команде воеводы бегом помчалась на Поле чести к штабу.

Штаб

Штаб располагался на берегу реки у северной границы Поля чести.

В штабе находились:

  • главнокомандующий учения отец Сергий — директор лагеря;
  • командующий армиями диакон Валерий;
  • двое священников-наблюдателей;
  • старший хранитель учений;
  • врач;
  • кинооператор;
  • сестры из отряда «Дар».

К 17 часам были поставлены две небольшие палатки, разведен костер, поставлены столы, легкие пластиковые кресла и стулья. Сестры всех накормили.

В штабе было две рации. По ним поддерживалась постоянная связь с армиями.

Парад войск на Поле чести

На Поле чести армии прибежали одновременно и по команде воевод быстро построились в две шеренги с запада на восток на расстоянии метров 30 одна от другой. Все радостные.

Штаб учения и все хранители встали у флагов.

Флагов было установлено три:

  • Государственный флаг России;
  • флаг «Страны детства» с иконой «Благословение детей»;
  • флаг учения «Горлица».

Во время парада на Поле чести было шесть священников, диакон, шесть хранителей учения и 100 воинов.

Обращаю на это внимание, так как именно эти обстоятельства, по моему мнению, вносили то настроение доброжелательности, миролюбия и некой радости, которое постоянно присутствовало на учении.

Главнокомандующий отец Сергий сказал короткое приветственное слово и приказал командующему отцу Валерию доложить о готовности армий к параду.

Командующий после приказа армиям: «Смирно!» доложил, что армии построены.

— Молодцы! — громко сказал отец Сергий.

— Рады стараться, — ответили воины не очень громко и слаженно.

— Молодцы! — повторил отец Сергий.

— Рады стараться! — ответили воины на этот раз громко и слаженно.

— Как дела? — спросил отец Сергий.

— Слава Богу! — ответили воины.

Далее воины прославили армии, имена которых были им присвоены.

— «8-й Гвардейской армии» — слава! — торжественно произнес воевода «62-й Сталинградской армии».

— Слава! Слава! Слава! — трижды повторили воины.

— «62-й Сталинградской армии» — слава! — торжественно произнес воевода «8-й Гвардейской армии».

— Слава! Слава! Слава! — повторили воины.

Торжественность и искренность чувств не позволили мне во время парада вести дневник. Описание хода парада оставлено мною до окончания сборов и наличия возможности уточнить порядок действий у организаторов учения.

Единоборства

По окончании парада было объявлено о начале единоборств. Поединки начались около 18 часов.

Первый поединок был на дальность прыжка с места.

В двух поединках соперники бегали на расстояние около ста метров.

В двух — воины боролись.

Отроки соревновались в дальности хождения на руках и на время прыгали на скакалке.

Отроковицы плавали на скорость через реку в сопровождении хранителя игры, вращались колесом, соревновались в армсрестлинге.

Во время всех поединков армии, не сдерживая эмоций, поддерживали своих воинов молитвой, многие клали земные поклоны.

После поединков некоторые отроки и отроковицы нуждались в легкой медицинской помощи. Серьезных травм никто не получил.

Было видно, что варианты состязаний готовились заранее, и каждая армия старалась найти более сложное задание.

В результате обмена пленными в армии зеленых остался один из командиров армии синих.

К концу единоборств все заметно утомились. Некоторые воины сидели, но у поединщиков присутствовала бодрость духа. Отец Сергий отметил это, сказав:

— Дух не устает. Плоть поднять можно только духом…

По окончании была сказана заключительная речь.

— Молодцы! — по окончании речи громко сказал отец Сергий.

— Рады стараться! — ответили воины.

— «8-й Гвардейской армии» — слава! — торжественно произнес воевода «62-й Сталинградской армии».

— Слава! Слава! Слава! — трижды повторили все воины.

— «62-й Сталинградской армии» — слава! — торжественно произнес воевода «8-й Гвардейской армии».

— Слава! Слава! Слава! — повторили воины.

Единоборства закончились в 19 часов 30 минут.

Отец Сергий объявил, что через 20 минут будет проверка лагерей.

Проверка лагеря

В «62-й Сталинградской армии» проверка лагеря началась в 20 часов 50 минут и закончилась в 21 час 20 минут.

Проверяющие осмотрели все палатки, место для костра, туалеты и общее состояние лагеря. Грубых нарушений найдено не было. За правильную установку штабной и сестринской палаток армия получила по 100 очков. Такие очки идут на погашение штрафных очков.

Разведка

Начало разведки в 20 часов, поэтому к моменту проверки лагеря в армии «синих» уже был выбывший и пленная воин Нина, которая оспаривала правомерность ее пленения.

Нину поместили в штабную палатку, в которую несколько ранее направили отдохнуть меня и еще одну женщину-наблюдателя. Пленная никак не могла смириться и успокоиться.

Лагерь «62-й Сталинградской армии»

Думаю, мне удалось вздремнуть минут 30, но и эти минуты оказались для меня в эту ночь весьма ценными. Больше такой возможности не было до 10 часов утра.

Разведка, как и полагалось, шла не прекращаясь всю ночь. Каждый воин имел возможность проверить себя. Одни, возвращаясь из разведки, уходили в караул, другие, благословившись, уходили в разведку.

Примерно около 23 часов прошел дождь с грозой. Это было нелегкое испытание. Ползти и бежать по мокрой траве сложнее. Возвращаясь с заданий, воины переобувались и грелись у костра. Младшие отроки и отроковицы шли в палатку, где могли поспать, если того желали.

Около 24 часов не успокоившуюся отроковицу Нину было решено отвести в штаб для выяснения всех обстоятельств ее пленения. Кроме того, она жаловалась на боль в локтевом суставе. Сопровождать Нину было поручено мне. Нину, как пленную, вели две девочки, обхватив руками. С нами пошел будущий диверсант. Ему еще не выдали зеленые погоны, и он решил получить их сам.

По размокшей дороге мы пересекли восточную часть Поля чести и подошли к штабу. Пока мы шли, нас несколько раз останавливал и проверял караул «синих». В пограничной зоне было оживленно: часто вспыхивали фонарики, и на фоне приглушенных разговоров иногда было слышно, как кто-то вскрикивал.

В штабе обстановка была деловито-спокойной. Отца Сергия в тот момент не было.

Нину показали врачу.

— Ей нужен покой. Пусть ляжет на правый бок и отдыхает и никаких резких движений. Она немного растянула руку, но это не опасно, — сказала врач после осмотра.

Командующий отец Валерий направил нас назад. Вопрос о пленении Нина не решила, и мы снова повели ее в лагерь. Диверсант Алексей, не получив погоны, вернулся раньше нас.

Не доходя метров 100, мы услышали крики и топот недалеко от лагеря у реки. Понять что-либо было невозможно. Вернувшись, мы узнали, что в наше отсутствие была совершена удачная попытка «зеленых» захватить флаг.

Благодаря слаженным действиям караула флаг был возвращен, но тут в лагере оказался «неизвестный», выдававший себя за представителя миротворческих сил. В конце концов, по обратной стороне погона определили, что это «спецназ» (так было написано).

Мы решили поместить Нину снова в штабную палатку. Но там оказалось уже двое пленных отроков. Один из них был взят при попытке захвата флага. После недолгих переговоров и Нине нашлось достаточно удобное место.

Фотографирование мною было прекращено из-за экономии аккумуляторов. Вникать в обстановку не хватило решимости. Оставалось сидеть у костра, отгоняя назойливых бесчисленных комаров и мошек. Рядом иногда присаживалась хранитель армии «синих» Наталья Васильевна и рассказывала новости. По рации ее часто вызывал «Центр», и когда информация была секретной она отходила в сторону. Важные для штаба армии сведения хранитель сразу же передавала воеводе.

Так мне стало известно, что плененный лазутчик Александр сбежал из плена и некоторое время о нем ничего не было известно, но потом он нашелся и после того, как отогрелся у костра в штабе, прибыл в расположение армии.

Еще мне стало известно, что плененный во время единоборств командир вернулся к началу разведки. Штаб армии «зеленых» отпустил его, так как он выполнил обещание помочь в обустройстве лагеря.

Диверсанту выдали погоны, одели как отроковицу и отвели на границу. Что с ним и где он, Наталья Васильевна не знала.

У штабной палатки началось оживление. После выяснения причины было решено пленную Нину снова вести в штаб. Теперь она жаловалась только на несправедливость пленения. Рука болеть перестала.

Меня снова отправили сопровождающей, и вчетвером мы отправились в штаб. На Поле чести было по-прежнему оживленно, но что и где происходило, понять было невозможно. Снова свет фонариков, приглушенный шепот и редкие вскрики отроковиц.

Дорога стала суше, и мы благополучно добрались до штаба.

Нина во второй раз рассказала отцу Валерию об обстоятельствах ее пленения. Он, призвав свидетелей, которые были среди выбывших воинов, расследовал все обстоятельно и сделал вывод, оправдывающий Нину.

— Можешь идти в свою армию, — сказал он в заключение.

— Отец Валерий, ей врач велела лежать в покое, — замечено было мною.

— Пусть врач еще раз осмотрит, и что скажет, то пусть воин Нина и делает, — решил отец Валерий.

После осмотра врач не разрешила Нине делать резкие движения и тем более участвовать в предстоящих учебно-боевых действиях. На лице отроковицы отразилось полное несогласие с таким решением.

Несколько разочарованная, она направилась в свой лагерь.

Мне представилась возможность попасть в лагерь «8-й Гвардейской армии». Отец Валерий дал на такой переход разрешение.

В лагере зеленых меня сразу же потрясла тишина и полное отсутствие суеты. Несколько человек сидело у костра, несколько отроков

и отроковиц вполголоса переговаривались у палаток и недалеко от флага. Младшие воины спали в палатках. Большая часть старших была в карауле или в разведке. У костра шел вполголоса неспешный разговор.

Войсковой священник отец Иоанн, прибывший накануне с отцом Андреем из Пензы, молился в штабной палатке.

Воеводы в лагере не было, и никто не знал, где он. К этому обстоятельству относились спокойно. Каждый знал, что ему делать и как.

В такой обстановке хранитель армии, с трудом побеждая сон, сидела у костра и весьма обрадовалась моему предложению временно сменить ее.

Мы спросили разрешение «Центра» на такую замену, и после утвердительного ответа Антонина Валерьевна ушла в сестринскую палатку.

Следует отметить, что даже в свете костра было видно, что место расположения «8-й Гвардейской армии» несколько иное, чем у «62-й Сталинградской армии». Это небольшая опушка дубового леса, отделенная от Поля чести несколькими деревьями. С севера проходит дорога, а за ней река. На западе метров через сто лес вплотную подходит к этой дороге. С юга лагерь защищен лесом, в котором скрыта небольшая балка, а в ней болотце, по-видимому, родникового происхождения.

К этому времени всем была известна история побега лазутчика Александра из армии «синих». Поскольку он не дал слова, что убегать не будет, его поместили в штабную палатку, приставив караул в лице двух младших отроковиц. Все было спокойно, пока воевода не дал команду:

— Стройся!

Отроковицы бросились строиться, а Александр, расстегнув молнию на палатке, выскочил из нее и опрометью бросился в лес. Армия, занятая построением, не сразу отреагировала на такую дерзость, и пленник получил шанс скрыться в лесу. Погоня ничего не дала, но и беглецу досталось. В самый критический момент он затаился, стоя в болотце. От ледяной воды стало сводить ногу. Когда погоня отступила, не обнаружив его нигде, он вышел из воды. Ногу продолжало сводить. Куда идти, непонятно: кругом темно. Поразмыслив, Александр принял единственно верное решение. Он стал звать на помощь. Его услышали и сообщили хранителю армии. Антонина Валерьевна нашла беглеца и отвела его в штаб. Отогревшись и успокоившись, он вернулся в свой лагерь.

Еще одно отличие местоположения лагеря «зеленых». Весь он находился на небольшом, почти лишенном травы возвышении. Между палатками и костром было довольно большое расстояние.

Между лагерями по всем параметрам были большие отличия, но сравнивать и оценивать их было невозможно. Просто они были разные.

Прошло около двух часов. Отец Иоанн в очередной раз вышел из палатки и присел у костра. Вернулся, как оказалось, из разведки воевода. В лагере была тишина.

— У вас, что, так все время было? Не скучно? — не выдержав, спросила я.

— К нам подобраться трудно. Кругом дозоры. Спецназ вот только обхитрил и к самому флагу подобрался. Мы потом даже обрадовались, так как он нас «разбудил». После такого уже не уснешь. Он и второй раз приходил, долго караулил. Но так ни с чем и ушел,- неспешно рассказали мне сидевшие у костра отроки.

«Центр» предупредил о замене хранителей. Разбудив Антонину Валерьевну, я передала ей рацию и отправилась в штаб.

Оставшееся время до начала учебно-боевых действий пролетело незаметно.

Разведка продолжалась. То тут, то там сверкали фонарики. У границы время от времени возникал шум. Связь по рации была безпрерывной. Взрослые держали обстановку под контролем. В штабе было спокойно. Выбывшие из учения воины сидели у костра или спали в палатке. На душе у меня было спокойно и радостно. Желания спать не было. Неприятность была лишь одна — комары.