«Чтобы "Отрада" не оскудевала людьми». Иеромонах Антоний (Жуков)
- Подробности
- Опубликовано 24.05.2013 19:10
В 2007 году в Свято-Сергиевское училище приезжал с Камчатки наместник монастыря св. Пантелеимон аиеромонах Антоний (Жуков). Он жил в училище полтора месяца, до третьей седмицы Великого поста включительно. Перед отъездом он поделился впечатлениями с сотрудником училища Олегом Золотовским. Ниже приводится рассказ об этих впечатлениях.
В нашу Камчатскую епархию приехал жить и служить выпускник Свято-Сергиевского Волгоградского училища диакон Виктор Музыкант. Фамилия у него такая. Он много рассказывал о православном поселении и училище. До него я уже читал книги отца Анатолия Гармаева. В них описывается такая жизнь, какой я не видел вокруг себя. Большое уважение к о. Анатолию сложилось от чтения книг. После рассказов отца Виктора появилось желание поехать в Волгоград. Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Я испросил благословения владыки, и владыка Игнатий благословил поехать, поучиться. Тем более что сам он уже был в училище и ему очень здесь понравилось. Цель моего приезда: посмотреть, как о. Анатолий ведет беседы, как совершаются молитвы, труды, трапезы. На Камчатке я несу послушание наместника монастыря. Самостоятельно осваивать мне это служение не под силу. Поэтому приехал набираться опыта. Что я здесь увидел?
Прежде всего, поражает атмосфера, в которой я оказался. Вот первое мое впечатление. Я попал на богослужение. Это была «неделя о блудном сыне». Я зашел в храм и до слез проникся той обстановкой, в которой я оказался. Простой храм, простое пение, такой же иконостас, простой батюшка. И так откликнулась в моей душе эта простота, без излишеств, без какой-то напыщенности, что слезы невольно стали наворачиваться на глаза. Потом эта атмосфера среди людей общины, такая же простая — непринужденность, единодушие, единомыслие между ними — всё это даже удивляет. Я не встречал такого единодушия в других местах, где я бывал. Оно, видимо, есть и там, но я мало в это вник. А здесь оно везде, и люди так естественно живут одной жизнью.
Еще поражает и радует обстановка, которая бывает во время трапез. Почти всегда присутствие на них о. Анатолия, оно вдохновляет. С большим интересом слушаешь, о чем он говорит. Это бывает после чтения, иногда, когда трапеза уже подходит к концу. И обычно по поводу только что прослушанного из читаемой книги. Отец Анатолий говорит о вещах, которые касаются непосредственно тебя и тех людей, с которыми ты живешь в этой общине, но и не только их, вообще людей в твоей жизни.
Мне понравилось здесь, в православной Отраде, такое большое собрание лучших православных традиций. Так, на Афоне в монастыре наместник благословляет чтеца по оконча¬нии трапезы и чтения хлебом и водою. Здесь чтеца тоже благословляют, но вкусными пряностями со стола настоятеля. И это понятно. Там монастырь, строгость и суровость даже, а здесь училище, из которого выходят будущие священники. Им в миру больше придется идти милостью и даже послаблением. Как в приходе, так и в семье.
Традиция Дивеевской канавки. Здесь, как в Дивеево, есть Богородичная канавка, по которой люди ходят, призывая покров Божией Матери на себя и на это место. Особенно много традиций тру¬да над собой.
До училища мне довелось Божиим Промыслом побывать в разных святых местах. Это и на Святой горе Афон, на земле Палестины, в Иерусалиме, где Господь положил подвиг нашего спасения, был на Синае, откуда Моисей принес заповеди Господни. Какое-то время жил на Валааме, где есть чему поучиться, что перенять, например, богослужение с его незабываемым пением. Был в Боровском монастыре, в Троице-Сергиевой Лавре, в Зосимовой Пустыне. Везде встречал глубокие традиции нравственной и духовной жизни. Впечатление об этих поездках было непередаваемое и имело большое значение для меня. Тем более неожиданным было встретить здесь, в училище столько из того, что я видел в разных местах.
Полтора месяца жизни в Отраде дали мне очень много. В монашеском послушании я нахожусь уже пять лет. Много читал, ездил по монастырям. Разные были пережиты состояния, бывали в душе смущения, колебания. Например, что-то захочешь делать, но скоро остываешь, и руки опускаются. А приехав сюда, пережил в течение небольшого времени почти перелом и обновление, как переход совершил через перевал, и на другой стороне перевала многое открылось. До того оно зрело, готовилось и в то же время зналось, но больше внешне, книжно. Сейчас, после жизни в училище, ясно и очевидно пробудилась потребность внутреннего делания, потребность жесткого и жестокого даже жития, поста и молитвы. Теперь это стало необходимым, стало чувствоваться изнутри, что если этого не делать, будешь умирать духовно. Когда всё это пережил за время двух седмиц подготовки и первых трех седмиц Великого поста, тогда многое в жизни стало как-то ясно, просто и очевидно. Настолько, что удивляешься, как раньше ты мог жить в Церкви и ничего этого, зная, не делать.
Много дал семинар на второй седмице поста «Евангелие в жизни». Так, один раз отец Анатолий дал задание всем поделиться в группах опытом самоукорения. А на следующий день была его беседа о том же. Я слушал и вдруг понял, что мы вчера говорили о чем-то другом и делали в своей жизни что-то другое. Только теперь, слушая беседу, я стал обретать ясность. Самоукорение — это внутреннее делание, которое должно стать в жизни человека постоянным. Оно станет таким при условии, о котором сказал о. Анатолий: «Бог открывает дар само¬укорения всякому, кто ищет истину с молитвой и приближается к Нему с любовью». Различение в себе греховного тогда может произойти, когда мы соблюдаем это условие. А без него можно очень глубоко заблуждаться о своей внутренней жизни и себе самом и никогда об этом заблуждении не узнать. И еще одна тонкость: когда Господь даст различить в себе греховное, тогда только и будет положено начало испытания себя. И это труд, которому нужно учиться. До этого я по-другому думал об испытании себя.
Самое же поразительное, с чем я встретился в общине, что произвело огромное впечатление это собеседование. Отец Анатолий так сумел его построить и организовать, такие разработать вопросы и правила, по которым оно происходит, что невольно возникает удивление и восхищение. Удивление, что вообще такое возможно. Человек, попадая на собеседование, не может остаться равнодушным к теме и ее содержанию, которое группа из четырех человек читает текст книги и потом работает над ним. Эту работу сопровождают задания и вопросы. Они настолько глубокие, так заставляют задуматься и всмотреться в себя через них и через содержание текста, открыть в себе такие движения и дарования, о которых ты до этого и не подозревал. Удивляешься сам себе и поражаешься, что в тебе всё это есть. И оно все¬гда было при любом чтении текстов, которых каждый человек очень много читает за свою жизнь. Но он не знает, что при этом может выполняться такая серьезная работа. И она, эта работа, просто удивительная. Я нигде этого не встречал. Теперь вижу, что, собственно, то, зачем я ехал в Волгоград, с избытком мне далось. Как из бездонной чаши, черпаешь и черпаешь из каждого дня семинара и до конца ни вычерпать, ни понять не можешь, даже то, что уже взял. Удивляешься, насколько глубоко устроено всё на семинаре. Целый день уходит на собеседование с одним только перерывом на обед. А внимание не падает. Если бы чем другим занимался целый день, устал бы, надоело бы и бросил. А здесь нет. Откуда-то побуждаются всё новые и новые силы. Хочется и завтра, и послезавтра продолжать и продолжать работу. Это глубокая внутренняя работа, которая открывает в тебе новые горизонты жизни. Это как раз то, зачем я ехал в Волгоград. Сам такую работу не сделаешь. Одному ее не узнать и не устроить. Нужно только с кем-то. Поэтому и собеседование, т. е. совместно. Как так о. Анатолий сумел всё разработать — непостижимо. Открываются постепенно важнейшие смыслы Церкви, постепенно проникаешься тайной ее устроения, начинаешь чувствовать соборность самой общины. Любой человек проявится в своих талантах, увидит, к чему больше стремится его душа и будет вследствие таких глубоких занятий собеседования всё больше трудиться над собой.
В то же время я увидел, что не у всех это получается так, как пережил я. И меня беспокоил вопрос: почему? Я предположил, что, видимо, многое связано с готовностью человека, с предыдущим предблагодатным и благодатным опытом, а еще больше с самим желанием церковной глубины. У себя на Камчатке в годы монастырской жизни всё больше накапливались во мне вопросы. Например, откровение помыслов. Сколько бы раз я ни начинал это делание, всегда испытывал его неясность и недоведенность до какого-то конца. Какого, я не знал, а чувство недоработанности оставалось, накапливалось и начинало всерьез беспокоить. И так по разным другим дви-жениям внутренней жизни. Я пытался сам найти ответы, но не мог. И не только не мог, не знал даже, с какой стороны подойти. Нужно было, чтобы кто-то мне подсказал, но не книжно, а из опыта. Еще лучше — устроив, организовав мой собственный опыт. Всё это я вполне нашел здесь, в училище. Моя подготовка к пребыванию в Волгограде длилась все пять лет моей монастырской жизни на Камчатке. Видимо, не у всех так происходит. Такую подготовленность имеют больше зрелые люди. Меньше ее у студентов и у престарелых. Но и среди студентов здесь много живых в духовной и нравственной жизни. Я им всем очень благодарен. Особенно за то, что они избрали училищеместом своей учебы, а преподаватели и сотрудники — местом своего служения. Здесь по-настоящему трудно и жить, и учиться. Это всё равно, что повседневный подвиг. Дай Бог сил на него. Я буду молиться, чтобы Отрада не оскудевала людьми.